Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

- Моя прекрасная донна! Как бы я хотел оберегать тебя от всяческих бед…

Из горла прекрасной донны донеслось довольное кошачье урчание.

Немного позже, отправив Ядвигу ловить завтрашний обед, дон Текило решительно направился к разговорчивому гобелену. За полотнищем обнаружился брат Тимофей.

- Чего, ну, чего тебе? – сразу же заканючил монах.

- Подслушивать вздумал? Подглядывать? А ну как отец Гильдебран узнает, как ты свои обеты соблюдаешь?

- Ну, напугал! Между прочим, я, вступая в Орден, клялся, что больше воровать не буду. Знаешь, как тяжело? Иногда руки просто тянутся, сами собой… - Руки брата Тимофея и в самом деле непроизвольно тянулись в сторону высокого хрустального кубка. Дон Текило прикинул, чего в жесте больше: монашеской жажды или воровской невоздержанности. На всякий случай хлопнул брата Тимофея по рукам  и протянул, в качестве утешения, бутылку. Бутылка не была столь изысканна и драгоценна, как кубок эльфийской работы, но зато веселила дух и помогала с бодростью смотреть в будущее.

Брат Тимофей надолго превратил бутылку в телескоп, потом продолжил.

- Так что, - спросил он, приняв безразличный вид. – Ты здесь из-за Тройного Оракула?

- Угу, - буркнул дон Текило и попытался придать себе побольше бодрости. – Мне конкретно его заказали. Дескать, артефакт уникальной природы… - тут иберрец окинул взором окружающее пространство и понял, насколько двусмысленно его заявление в этом созданном магом рае любителей крылатых, хвостатых и многоногих тварей. Для выражения своих чувств дон Текило прошелся по родословной, не уточняя, чьей – то ли переборчивого заказчика, то ли артефакта, то ли природы вообще.

- Так чего ж раньше молчал! – воскликнул брат Тимофей и взял из рук дона бутылку. Повеселел.

- А что? – с подозрением поинтересовался дон Текило.

В ответ монах Ордена Единорога расплылся радостной улыбкой:

- А ведь ты не знаешь, что это такое, верно?

- За кого ты меня принимаешь? Знаю, конечно. Три крокодила, белые, каменные, вот такие, - дон Текило развел руки, обозначая приблизительный размер артефакта. – Один видит сквозь морок, другой слышит на сто лиг в округе, а третий рассказывает. А что? – с подозрением уточнил вор. Ему не понравилось хорошее настроение монаха. И он решил проверить почву: - Ты, может быть, знаешь, где он находится?

- Не то, что знаю, - с чувством собственного достоинства ответил брат Тимофей. – Но отец Гильдебран и брат Томас как-то упоминали об этом.

- И где? – невзначай спросил дон Текило.

- В подвале. Отец Гильдебран настроил грузовой телепорт из обители, и брат Томас помогал ему разгружать съестные припасы. Ты ж знаешь, после того, как Ядвига погоняла Томаса, ему, бедняге, здешняя колбаса впрок не идет. А, ты меня об Оракуле спрашивал? Так он наверху, в лаборатории стоит, - так же невзначай доложил брат Тимофей.

Оба вора – и настоящий, и уверовавший, скроили постные физиономии и обменялись честнейшими невиннейшими взглядами.

- Лаборатория… - протянул дон Текило и почесал лысинку. – Значит, лаборатория.

- Ага, - согласился брат Тимофей. И минуту спустя, не в силах выдержать молчания иберрца, спросил, когда дон планирует ограбление.

- Тебе-то какое дело? – резонно спросил вор. Монах начал врать в ответ, что присутствие в Башне дона Текило снижает частоту уверований и популяцию новообращенных монахов Ордена Единорога, что им самим выпивки до конца тюремного заключения хозяина Башни может не хватить, а Ядвига угощает своего дорогого дона самым лучшим вином… Дон Текило сделал вид, что поверил.

И дал себе зарок проверить магову лабораторию в самом ближайшем будущем.

В лаборатории

Причин, по которым дон Текило не спешил в магическую лабораторию, было несколько. Во-первых, лаборатория отбывающего тюремное заключение мага располагалась на четвертом этаже. А полнолуние как-то не учло неделю, которую дон Текило потратил на знакомство с окружающими Башню сарайчиками, и наступило слишком быстро.

Во-вторых, у дона Текило хватало ума, чтобы сообразить: в Башне полно странностей. Ага. А где все эти странности маг творил? Правильно, в лаборатории. Значит, лаборатория – самое странное место в Башне, и по возможности надо его избегать. Логично? С точки зрения бывалого вора – так даже очень.

А в-третьих, и в главных, именно в лаборатории проводила дни Ядвига, а дон Текило хранил ее покой как свой собственный. Даже еще ревностней. В смысле, он-то мужик крепкий, любые неприятности выдержит, а она – женщина, вернее, оборотень, вернее, артефакт тонкой душевной организации, еще вдруг поймет, что дон Текило не так честен, как ей бы того хотелось…

Но отступать дон Текило не привык.

Он пробрался на четвертый этаж. Замер. Прислушался. Чей-то голос с полным самозабвением рассказывал – что, из-за двери было не разобрать, и любопытнейший дон вошел в лабораторию. Вошел на цыпочках, чтобы не спугнуть и не привлечь к себе лишнего внимания.

Голос вещал: