Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

- Верней, девок-то оказалась одна, а вторая не человеческая, а кентаврья. Я, значит, подошел, дескать, позвольте познакомиться, а Лео, видать, нас сверху увидел, да давай скрипеть. Кентавра как услышала – заржала, все четыре ноги в руки и в галоп! Ну, а мне вторую-то спасти надо… пока она не слишком далеко убежала. Вот я ее хватаю, значит, к груди прижимаю, чтоб не вырвалась, и кричу: «Позвольте, прекрасная донна, я спасу вас от неминуемой гибели! Я поражу противника, будь он самым великим из величайших злодеев!» Потом, едва мы с красоткой успели поближе познакомиться, видим – идет целый отряд мужиков с кольями, кентавров с луками, значит, отпор чужакам давать. А девка-то нижнюю рубаху накинуть успела, а верхняя ее туника за ежевику зацепилась, порвалась; вид такой, будто девку и правда какой лихой злодей потрепал. А она молодец, не растерялась, как закричит: смотрите, говорит, к нам пришел великий герой! Он спас нашу деревню от нашествия ядовитой гидры! И давай меня целовать, так, что у зрителей только челюсти поотваливались… Горячая девка была! Федора ее звали. Мы б с ней поженились, да ее родители ко времени нашей встречи просватали за сынка местного богатея. Вот я и придумал: дескать, давай я буду понарошку с чудовищем сражаться, а ваши местные пусть в складчину мой героизм по их спасению оправдывают. Может, когда деньжат подсоберу, удастся родню уговорить за меня Федору отдать. Потом, когда я к Леокадию вернулся, он покумекал, поколдовал с парочкой амулетов, которые у него в карманах нашлись, и сбегал еще в две деревеньки, фальшивыми «гидрами» их попугал. Мы месяца два колобродили. Лео намешал чего-то, да устраивал взрывы, куда там цинским фейрверкам, я приносил гидровы зубы (сам из мыла вырезал), крестьянам в доказательство своих побед показывал;  кровь да шкуры коровьи со скотобойни таскали, да на горные тропки подкидывали, чтоб людей пугать… вот «Великая Гидра» и получилась.

- А как же Федора? Поженились вы с ней, или как?

- Федора… - тяжело вздохнул дон Текило. – Сглупил я. Мне в соседней деревеньке чернявочка глазастая-попастая понравилась, я ей шепнул: дескать, для победы над «гидрой» мне чудовище жертвой надо приманивать, женского полу… А Федора как-то раз наши «жертвоприношения» застала… Обиделась. Мужиков позвала, да нашу с Леокадием пещеру им и показала. Мда… Ломас откуда-то и мои южные дела знает, и северные, как я тогда наследника престола Буренавии ограбил…

- Ты осмелился обокрасть  младенца? – сурово  и принципиально нахмурился мэтр Виг.

- Счаз, «младенца»! Этот малолетний пискун, шуми его в полкрыши, мне, если ты хочешь знать, сам лично и папашкину корону отдал, и собственную копилку. А из-за какого-то паршивого леденца на палочке такой ор поднял, что меня его охрана чуть в ежика стрелами не превратила! еле сбежал.

Мэтр Виг затрясся от смеха.

- Тебе смешно… А меня теперь повесят, - угрюмо проворил дон Текило.

- А почему – повесят? Ты ж вроде благородных кровей… Донам в Иберре, я слышал, головы рубят.

- Я сказал, что крови боюсь. Могу упасть в обморок, когда мне голову рубить примутся. Слышь, мэтр Виг… Тут ведь такое дело вырисовывается. Я ведь жить хочу. Пока Буше найдет способ совершить побег из Серой крепости, у короля Антуана Второго с его жужелицей третье поколение крысят вылупится. Сам я стену не расковыряю… Ты меня, конечно, прости – я последняя сволочь, твоего Тройного Оракула своровал, да в болото бросил, но мне сейчас, кроме тебя, попросить о помощи некого. Я для тебя что хочешь сделаю: обману, украду, отслужу по чести и совести. Слово даю. Только ты… ну, ты понимаешь, о какой услуге я хочу тебя попросить?

- Помочь тебе пережить казнь? – задумчиво, по-кошачьи мягко, протянул мэтр Виг. – Можно, можно… Самый простой вариант: не мудрствуя лукаво с оживлением, просто умереть. На твою удачу я знаком с одной ллойярдской специалисткой в Магии Смерти, ты не представляешь, какие фокусы она выделывает по поднятию нежити! Зомби, упыри, морты, вампиры, личи… Тебя никто не ограничивает в выборе! Давай для начала определим, какую степень материальности и нетленности ты хочешь сохранить?

Не смотря на то, что слушание дела дона Текило Альтиста минувшей ночью официально закончились, дамы и господа, столь живо интересовавшиеся обстоятельствами судебного разбирательства, не спешили покидать гостеприимные стены замка-тюрьмы. Что, в свою очередь, было страшным испытанием для господина Буше.  Его мозг, и  так работавший по вигову «фьють-фьить», отказал совершенно, и остались только впечатанные в подкорку рефлексы: этому поклониться, этому угодить, тому не перечить, а поздно ночью, пересчитав детей, окопать саженцы, поговорить с рыбками, перепилить решетку, спуститься по крепостной стене по веревке из располосованных простыней, и, высоко подпрыгивая во избежание встреч с трехголовыми змеями,  зигзагами, зигзагами – прочь…