God of War. Бог войны

– Да-да! Ох. Нет, нет. Это… Простите… Вообще-то Один просил меня… Хотел, чтобы я сделал… показал его мне, и я… – заикался Синдри, пока, наконец, его не затошнило и он, извинившись, не отбежал в сторону.

– Да, толку никакого, – сказал Мимир.

– Знаете… Примерно в то же время Один и ко мне обращался с просьбой изготовить для него статую с каким-то небольшим тайником внутри, – сказал Брок. – Но ведь это было не оружие, да и с асами иметь дело еще то удовольствие, так что я тоже отказался. Но статую ему все же кто-то сделал.

– А что за статуя? – спросил Атрей.

– Ну как же: «Тор, потрясающий яйцами над озером».

– Та, которую сожрал змей, – сказал Кратос.

– Сожрал? Он правда сожрал статую? – спросил Брок.

Атрей же озвучил то, о чем они все думали:

– И как же мы найдем глаз внутри змея?

Глава 52

Они пустились в обратный путь через леса Мидгарда к рогу Ермунганда. Подойдя к нему, Кратос поднял голову Мимира и приставил ее губами к наконечнику рога. Атрей закрыл уши, и Мимир испустил глубокий мистический звук, эхом отразившийся по всему обширному кратеру.

Через несколько минут из воды поднялся Мировой Змей и склонился над путешественниками. Мост под их ногами затрясся от поднятых им волн.

– Тоооооор сту-тооооо… ииии-ниииии смууууу-тооооо тооооор-фа, – произнес Мимир на языке змея.

– Скииииил-яаааа. Пвооооо-миииии-тооооор, – ответил змей и отклонился назад.

– Статуи больше нет? Что сказал змей? – спросил Кратос с заметной озабоченностью в голосе.

– Ну, он полагает, что статуя все еще в брюхе. Он готов позволить вам зайти в его пасть и поискать.

– Фу-ууу. Серьезно? – спросил Атрей.

– Судя по его выражению, он тоже не в восторге, – ответил Мимир.

Кратос что-то проворчал, раздумывая над предложением змея. Вдруг это обман, чтобы заманить их внутрь, а после переварить? Рискнут ли они оба залезть в брюхо исполинского чудовища?

Подумав, он направился к причалу. Они сели в лодку, и Кратос погреб к разинутой пасти змея.

– Так мы правда это сделаем? Позволим змею проглотить нас? – спросил Атрей, изумленно приподняв бровь.

– У нас что, есть выбор? Если да, скажи.

Атрей промолчал.

– Можешь остаться здесь, – сказал Кратос, хотя по его тону было ясно, что это лишь отговорка, а не искреннее предложение.

Он и не собирался разворачиваться, чтобы высадить сына на причале. Но мальчик ответил так, как он и надеялся:

– Такое я не пропущу…

Когда они подплыли ближе, огромное создание склонилось и полностью распахнуло свою гигантскую пасть, обрамленную острыми зубами. Было видно, как сокращается его глотка.

– Ты точно уверен? – спросил Атрей, разглядывая нависшие над ними клыки.

– Нет, – ответил Кратос.

– Поспешим! Греби быстрее! – выпалил Мимир.

– В чем дело? – беспокойно спросил Атрей.

– Вон там, в небе, Хугин и Мунин! Нужно заплыть внутрь, пока они нас не заметили.

Кратос налег на весла изо всех сил, пока Атрей рассматривал горизонт.

– Вижу их! – крикнул мальчик.

– Будем надеяться, что… – начал Мимир и замолк, когда змей захлопнул пасть и их поглотила тьма.

Они поплыли дальше. Атрей напряженно вглядывался в темноту, не зная, чего ожидать, сколько они пробудут внутри и как вернутся наружу. Но мысли о смерти его не тревожили. Он каким-то образом знал, что его отец что-нибудь придумает и справится с любыми опасностями, которые встретятся им на пути. Возможно, в этом и заключается призвание бога: уметь преодолевать любое препятствие, подстроено ли оно людьми или кем-то еще. Эта мысль приободрила мальчика. Может, и он когда-нибудь станет таким непобедимым, как отец?

Кратос между тем продолжал грести, невзирая на тьму. Рокот струящейся воды прерывался всплесками весел и волн, качавшими небольшую лодку. Затем наступила тишина. Но только на мгновение, пока пищевод змея снова не сократился.

Кратос выхватил кристалл Биврёста и вытянул его перед собой, освещая похожие на пещеру внутренности змея. Их окружала темная жидкость – желудочный сок, дымящийся и в некоторых местах покрытый пузырями. Непереваренные предметы покачивались на волнах, словно обломки кораблекрушения: полуразрушенные лодки, винные бочки, ящики.

– Видишь где-нибудь статую? – спросил Атрей.

Кратос только пробормотал что-то нечленораздельное. Он провел лодку мимо винных бочонков и жилистых волокон водорослей, цеплявшихся за целое кладбище лодок.

– Кажется, я что-то вижу, – доложил Атрей.

Кратос налег на весло, чтобы развернуться направо.

– Вон там! – воскликнул мальчик.

За поворотом они увидели наполовину погруженную статую Тора с лицом в желудочном соке. Кратос подгреб ближе к шлему.

– Мимир, у тебя есть какие-то предположения, где Один мог бы спрятать твой глаз? – спросил мальчик.

– Нет. Я же им не вижу, – ответил Мимир.

– Вон там молот, – сказал Кратос.

Он перепрыгнул из лодки на статую. Восстановив равновесие, он взобрался на молот, подошел к тому месту, где заметил подозрительное сияние, и ударил по нему рукоятью своего топора.

– Внутри что-то есть, – сообщил он.

Расшатав внешнюю пластину, он откинул ее и обнаружил внутри сундук. Порывшись в нем, Кратос нашел глаз Мимира и торжественно поднял его.