Год палача

––Грамотно вели, сволочи, – процедил сквозь зубы Дедов. – Похоже, на подготовку к охоте им хватило несколько часов.

– Я не понимаю, Александр Михайлович…

– Максим, ты помнишь наш разговор перед этим? Ну, ты позвонил мне вечером и попросил о встрече.

– Очень смутно… – прошептал Марьин.

– Потом ты пришел ко мне в кабинет и рассказал о тех материалах, которые тебе прислал Смирнов. Помнишь?

– Смирнов? Николай?

– Да, Николай Владимирович Смирнов. Твой "клиент". Вспомни, это очень важно, Максим, – осторожно настаивал полковник. – Ты же сам сказал, что он перед своей смертью переслал тебе документацию, способную взорвать всю преступную организацию города. На следующий день утром ты должен был привезти эти документы ко мне, но тебя перехватили по дороге. Ну, теперь вспомнил? – спросил он, видя отчаянные потуги Марьина соединить в нечто целое разорванные куски своей памяти.

Минуты через две майор тихо выдохнул:

– Да, Александр Михайлович, припоминаю…

– Отлично! Может, ты скажешь, что было в этих документах?

– Только очень приблизительно, ведь Николай прислал мне довольно толстую папку и несколько компьютерных дискет… К тому же теперь это не имеет значения, раз самих документов у нас больше нет. Нет доказательств, товарищ полковник… – Марьин виновато взглянул на собеседника и с горечью спросил: – Не могу понять, Александр Михайлович, как они узнали о существовании документов и о нашем разговоре? Кроме нас с вами, об этом никто не имел представления, даже мои ребята…

– Над этим и я ломаю голову, – нахмурившись, ответил Дедов, а затем спросил в свою очередь: – А сам–то что думаешь?

– Ну, с нашей стороны утечка исключена, значит, кто–то вел слежку за нами обоими… Но, Александр Михайлович, мы говорили у вас в кабинете… – внезапная догадка встревожила Марьина, сразу отразившись на его лице, – значит, нас прослушивали… Думаю, что микрофон был установлен задолго до этого и, возможно, не только у вас.

– Правильно, Максим, я тоже так решил, но… Проверка показала, что все чисто.

– Ничего?

– Ладно, майор, с этим мы разберемся обязательно. Ты мне вот что скажи, ты не делал копий с… посылки Смирнова?

– Нет, не делал… – тихо ответил Марьин. – А что?..

– Да нет, ничего. Единственно, твоя квартира в то утро сгорела. Поджог. Но ты не волнуйся, к твоему выходу отсюда она будет как новенькая. Ребята занимаются ремонтом, а начальство решает вопрос с выделением компенсации.

– Значит, поработали основательно? Интересно, кто все это организовал?

– Кто бы ни был, а ниточка–то ведет к нам, Максим, в Управление. Посторонний не смог бы установить аппаратуру в наших кабинетах. Соображаешь?

– Горбачёв?!

– Похоже, ты был прав. Но улик–то опять нет! Ничего, я выведу эту сволочь на чистую воду. А ты выздоравливай побыстрей, мы с тобой ещё поработаем, повоюем. – Дедов пожал Марьину руку и встал со стула. – Главное – вспоминай побыстрее, а раны заживут, – ободряюще подмигнув, он направился к выходу.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась женская фигурка в белом халате и с полными пакетами в обеих руках. В палату она вошла пятясь и отбиваясь от медсестры, чей голос слышался за дверью.

– Куда вы, девушка! – строго выговаривала та. – К пациенту нельзя, только самым близким родственникам…

– А я и есть самый близкий… Я жена, – негромко ответила девушка, решительно прекращая диалог и пытаясь закрыть за собою дверь. Обернувшись, она встретилась с удивленным взглядом Дедова и вспыхнула смущенным румянцем, но тот мгновенно все понял и подмигнул ей. – Александр Михайлович, скажите, что мне можно… – с мольбой в глазах попросила посетительница.

Дедов, еще раз подмигнув, шагнул в коридор, и там зарокотал его глубокий голос:

– Извините, но эта дама действительно жена пациента. Я вас очень

прошу, пусть они поговорят. Ничто так не залечивает раны мужчины,

как любовь женщины…

– Ну, хорошо, только ненадолго, – уже мягче согласилась медсестра.

А Марьин в это время с удивлением смотрел на вошедшую. Наконец узнал её и радостно воскликнул:

– Ирина?! Ты?..

– Я, Максим Максимович, – ответила девушка, подходя ближе к кровати и с нежностью разглядывая его. – Извините, что пришлось представиться вашей… женой. Но иначе сюда не проникнуть, а я очень хотела вас видеть, да и ребята передали кое-что…

– Спасибо, милая, присаживайся… – с благодарной улыбкой прервал её Марьин. – Я рад, что ты пришла навестить меня. Сколько же я валяюсь? Уже не помню…

– Сегодня двадцатый день, – тихонько ответила Ирина и сочувственно посмотрела на него, – пятое ноября. Ничего, Максим… Максимович, вы поправитесь.

– Зови меня Максимом. Я ведь не такой уж и старый, – чуть улыбнувшись, сказал Марьин, наблюдая, как Ирина выкладывает на тумбочку фрукты и сладости.

Девушка взглянула светящимися глазами.

– Хорошо, Максим… Можно приходить к тебе каждый день?

– Я был бы счастлив, – ответил он, чувствуя, как быстрее начинает биться сердце. Помолчав с минуту, Марьин сказал совсем тихо: – Ты мне нужна, Ирина. Очень нужна…

* * *