Год первый

Вслед за ними из-за угла вывалилась группа людей. Четверо или пятеро мужчин бросились к внедорожнику, стреляя на бегу.

– Ну же, давай! – сквозь стиснутые зубы шипел Макс, на его лице выступил пот.

Лана закрыла глаза, думая о несбывшихся мечтах и том будущем, которое могло бы наступить, если бы все удалось. Что ж, они с возлюбленным хотя бы умрут вместе.

В это время Макс радостно воскликнул, услышав звук заработавшего мотора, врубил первую передачу и надавил на газ.

– Держись, – предупредил парень, выкрутил руль, и машина рванула прочь от разъяренной толпы, взвизгнув шинами.

Лана вздрогнула, когда боковое зеркало с ее стороны разлетелось от пули, а внедорожник налетел на край обочины, отъехал назад и натолкнулся на другую машину, прежде чем Макс выровнял его.

Они понеслись по улице, стараясь оторваться от преследовавшего их мотоцикла.

Когда они приблизились к еще одному скоплению разбитых и брошенных автомобилей, Макс даже не сбросил скорость, лавируя между ними в опасной близости. Пару раз раздавался скрежет металла о металл, летели искры.

Лана осмелилась бросить взгляд назад.

– Мне кажется, они нас нагоняют. Макс, боже, у той девчонки пистолет. Она…

В воздухе раздался свист пуль. Послышался звук разбитого стекла.

– Наверное, попали в заднюю фару, – угрюмо пробормотал Макс, так резко сворачивая за угол Пятнадцатой улицы, что внедорожник едва не перевернулся, и направляя машину на восток. – Мне придется сбросить скорость, пока мы едем по городу, чтобы пробраться через заторы и брошенные автомобили. У наших преследователей маневренность гораздо выше. Лана, тебе придется повторить тот прием, который ты использовала на улице.

– Я и сама не понимаю, как это вышло! – выпалила она, с ужасом закрывая лицо руками. – Я была напугана.

Макс резко крутанул руль, потом вернул его в прежнее положение, наехав на уже расплющенный курьерский велосипед.

– Теперь страшно? Сбей мотоцикл! Опрокинь их, или мы сами можем погибнуть!

В этот раз пуля попала в заднее окно. Осколки стекла разлетелись в стороны. Лана обернулась и вскинула руку, вложив в удар весь свой страх.

Переднее колесо мотоцикла задралось вверх, а заднее приподнялось над землей. Девчонка завопила, слетела со своего места и врезалась в корпус брошенной машины. Крик резко оборвался. Мужчина удержался на сиденье, сражаясь с управлением. Однако вскоре потерял контроль, перевернулся вместе с мотоциклом и, кувыркаясь, покатился по дороге.

– Боже, я их убила! Я убила их, да?

– Ты спасла нас.

Макс немного сбросил скорость, прокладывая путь по городу. Пришлось свернуть к северу на Бродвее, так как скопление разбитых машин преграждало восточное направление. За ними виднелся Таймс-сквер: хаотичный и всегда многолюдный квартал теперь стоял пустым и молчаливым, как кладбище.

Притормаживая внедорожник на каждом перекрестке, Макс проверял, свободен ли путь. Наконец они свернули на восток.

Лана пыталась вспомнить, сколько раз она брала такси или садилась на метро, чтобы оказаться в центре города и отправиться по магазинам, в кафе или театр. Распродажи в «Барниз», главном супермаркете Нью-Йорка, незабываемое время покупок новой пары обуви на восьмом этаже в «Сакс», прогулки в Центральном парке с Максом – все это позади и стало лишь воспоминанием.

Последними признаками жизни были редкие прохожие, которые крадучись перебегали от здания к зданию. Резкий, деловой темп жителей мегаполиса тоже остался в прошлом. Как и туристы, с восторгом задиравшие головы, чтобы полюбоваться на небоскребы.

Теперь в центре города царила разруха: разбитые витрины, перевернутые мусорные баки, сломанные фонари. По одной из улиц в поисках еды бродила собака, настолько исхудавшая, что ребра выступали под шерстью. Лана задумалась, превратятся ли домашние питомцы в диких зверей, когда достаточно проголодаются. Станут ли они охотиться на людей?

– Ты знаешь количество жителей Нью-Йорка?

– Около девяти миллионов, – ответил Макс.

– Мы проехали почти пятьдесят кварталов, а прохожих видели гораздо меньше. Даже по одному человеку на квартал не наберется. – Лана глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и не заплакать. – Я не поверила, когда ты сказал, что погибших больше, чем утверждали по телевизору. Теперь верю. Почему та девочка желала нашей смерти? Зачем они гнались за нами и пытались убить?

– Давай сначала выберемся из города, а потом поговорим.

Макс свернул на Парк-авеню. Широкая дорога не означала более свободного передвижения, лишь давала больше пространства для брошенных и разбитых машин. Лана с ужасом представила, как из-за паники возникали пробки, как гнев побуждал водителей сталкиваться и переворачивать автобусы, как страх вынуждал обитателей домов заколачивать досками окна даже на шестых-седьмых этажах.

На перекрестке валялся продуктовый фургончик, разобранный почти до основания. Чуть дальше виднелся сгоревший дотла лимузин, над которым до сих пор поднимался дым. Брошенные краны раскачивались на ветру, напоминая огромные скелеты.

Макс вел джип через весь этот хаос, не отрывая рук от руля, а глаз от дороги.