Год полнолуний

— Разве можно припомнить эту скромную даму на фоне великих Афины Паллады и Аполлона, Гермеса и Геры, Артемиды и Посейдона, Прометея и Афродиты… Так чем же повелевала наша неприметная Геката? Триединая богиня покровительствовала ремесленникам и охотникам, морякам и земледельцам, считалась владычицей земли, моря и небес, доброжелательной к людям, дарующей урожай и богатство. Кроме того, она была богиней призраков, ночных кошмаров, волшебства и заклинаний, повелительницей теней, погонщицей своры стигийских псов в царстве Аида. Именно поэтому в жертву ей приносили щенков или черных собак. Заодно Геката считалась владычицей животных, Луны и могил; помощницей покинутых влюбленных, пастухов, воинов, судей… Насколько мне известно, без нее обходятся только адвокаты и Госавтоинспекция. — Довольный произведенным эффектом, экскурсовод выдержал продолжительную паузу, а потом вернулся к началу разговора:

— Теперь никого не удивляет столь долгая жизнь этой богини? Наверное, никого. Скажу больше, если столь популярные ныне феминистки вместо изнурительной борьбы за свои мужские права хоть раз посетят музей, Геката наверняка воскреснет из небытия. Смотрите сами: если эту богиню-женщину разделить в возможностях пополам, то получится сразу два полноценных бога-мужчины: триединый Господь и хитроумный Дьявол. Да еще на множество бесов и святых силенок останется. Кому еще быть покровительницей феминизма, как не ей, незаметной и великой? Так что взгляните еще раз в эти каменные глаза и давайте перейдем дальше, к очередной, извините за выражение, древнеримской копии древнегреческой скульптуры…

Никто из послушно зашаркавшей группы не обернулся на отставшую парочку. К счастью. Потому что окаменевшая Синичка внезапно побелела, ее легкое ситцевое платье превратилось в длинную бязевую тогу, прихваченную золотой пряжкой на левом плече. В воздухе появился аромат цветущего жасмина, зазвучала странная, безмотивная мелодия.

Трофимов тихо чертыхнулся, снял пиджак, накинул колдунье на плечи. Закрутил головой: не дай бог, смотрительница появится. Объясняйся потом!

* * *

— Ты звала нас, хозяйка?

Велемир, Млада и Ярополк появились незаметно, словно соткались из воздуха, и теперь выжидающе смотрели на Синичку.

— Смотрите, — показала девушка, — это Она.

— Геката… — прошептала Млада.

Колдуны побелели, как мрамор, и замерли, словно разом окаменели.

Чего-то подобного Саша и ожидал. Если уж они перед луной на колени падают, то статуя Гекаты тем более должна сразить наповал. Самое главное он заметил не сразу, а когда осознал, то без малейшей жалости схватил колдунью за плечи и затряс:

— Очнись, Синичка, очнись. Посмотри, кто здесь! Очнись, дьявол вас всех побери, приди в себя! Тебе удалось! Ты только что открыла проход!

* * *

Когда «Нива» остановилась под окнами дома, Саша повернулся к Синичке, осторожно погладил ее волосы:

— Ну что, получилось? А ты не верила.

Девушка благодарно улыбнулась в ответ.

— Слушай, а что, теперь выход из вашего тоннеля будет постоянно открыт в музейном подвале?

— Нет, — покачала головой Синичка, — выход всегда со мной. Ведь это я хозяйка прохода.

— Ты хочешь сказать, что в любой момент в нашу комнату может ввалиться толпа народа? — Саша покачал головой. — Нет, ведьмачка, лучше пристрой его где-нибудь в другом месте.

— Ладно, — рассмеялась девушка, — оставлю здесь.

— Тоже не идеальный вариант. Выйдет человек, да прямо под машину. Сделай выход во дворах, так безопаснее. У нас там скверик пустынный неподалеку от школы. Закрепи выход там. Хотя бы на время, пока не начнется исход.

— Как скажешь, любимый, — с преувеличенной покорностью согласилась Синичка и внезапно бросилась целовать своего молодого человека. Случайный прохожий обернулся на ее счастливый смех, и на его губах тоже появилась улыбка.

* * *

Кошка, которая увлеченно рылась в мусорном контейнере, расположившимся между 356-й школой и 72-м домом, внезапно застыла, внимательно вслушиваясь в ночную тишину, потом скакнула наружу и со всех ног помчалась прочь.

Дрогнул воздух. На траву между контейнером и панельной пятиэтажкой выползли темные, неуклюжие, покрытые плесенью существа и шарахнулись в разные стороны, уронив на землю годовалого младенца. Одна из тварей выбралась на асфальтированный прямоугольник помойки, вытянулась в струнку и замерла, неотличимая от самого обыкновенного трухлявого пня. Вторая, не такая ленивая, минут за двадцать добралась до соседнего дома, обогнула его торец, пересекла широкую площадку, задуманную как спортивная, а ныне служащую только для выгула собак, протиснулась между кустами акации и замерла под окнами кирпичного девятиэтажного дома, числящегося по Пулковской улице.

Примерно на час всякое шевеление стихло, а затем младенец истошно заорал. Минут через десять из крайнего парадного вышла пожилая женщина; увидев брошенного в сырую траву ребенка, завернутого в одну тряпку, всплеснула руками, подхватила и унесла к себе.

Прошло полчаса.