Год полнолуний

На улице в половине окон горел свет. Было хорошо видно, как Синичка суетится на кухне. Старается. У Саши потекли слюнки. А, пропади все пропадом!

Он решительно распахнул дверцу, выскочил под грозу и помчался со всех ног.

— Ну и погодка, — не без восхищения сказал Саша, когда объятия радостно встретившей его девушки немного ослабли. — Можно подумать, ангелы опять стали блудить с земными женщинами и настала пора строить новый ковчег.

— Это Создатель, — не приняла колдунья шутливой формы разговора. — Он наслал ненастье, чтобы остановить нас.

— С чего бы это боги вдруг вспомнили про наши скромные персоны? — рассмеялся Саша, но Синичка осталась серьезной.

— Я получила Весть. Наш мир погибает. Настала пора использовать тоннель.

— Надеюсь, не сегодня? — менее уверенно спросил Трофимов.

— Немедленно, — тихо, но твердо ответила колдунья. — Я приготовила еду в дорогу. Ну и на те дни, что мы будем там. Ты говорил, это займет дней десять?

— Ладно, — безропотно кивнул Саша. — Наверное, рано или поздно это все-таки должно было случиться. Где сумка с едой? Пошли в машину.

Не успевшая остыть, Чапа завелась с пол-оборота. Трофимов включил печку на обдув лобового стекла, ближний свет и вырулил на улицу.

— И не поверишь, что сейчас день, а не ночь кромешная.

— Быстрее, Саша!

— Не дергай меня. Лучше быть на месте в десять, чем в восемь в морге.

Как ни убеждала Синичка, что от них сейчас зависит судьба целого мира, Трофимов двигался не быстрее сорока километров и только на шоссе немного осмелел, добавив обороты двигателю. Мурманское шоссе, в отличие от большинства других, прямое как стрела. А машин в такую погоду оказалось мало.

До поворота на Валгому они добирались почти шесть часов. На леса Вепской возвышенности опустилась тихая ночь. Дождь давно прекратился, но это уже не имело никакого значения — грунтовка превратилась в бурое жидкое месиво.

— Если твой Создатель хотел нас остановить, то ему это удалось, — мрачно сообщил Трофимов. — Здесь без вертолета не прорваться.

— Мы должны, Саша. Ты обязан проехать. Я знаю, ты можешь. Поехали.

Трофимов покосился на девушку. Она говорила спокойно, уверенно, не сомневаясь в безусловном подчинении. Саше никогда не удавалось заметить того мига, когда Синичка из мягкой, послушной девушки превращалась в сурового командира. Почти все время, пока они были вместе, она верила ему, слушалась его, подчинялась и восхищалась. Но при этом делал он почему-то только то, что необходимо ей. Делал, выкладываясь до последней капли, стараясь искренне, от всей души. И ощущая себя счастливым.

— Синичка, а ты останешься со мной, когда все это… закончится?

— Я? — С девушки мгновенно слетела корка суровости. Она встревожено повернулась к нему, схватила за руку:

— Ты не веришь мне, Саша? Почему? Оттого, что я слишком волнуюсь за сотни тысяч жизней? Они там, на моей земле, и они могут исчезнуть вместе с моей планетой.

— Извини… — Трофимов задумчиво посмотрел на блещущую в свете фар жирную грязь, усмехнулся: — Ты знаешь, любимая, я недавно заглянул под брюхо нашей Чапы. Ты представляешь, его полностью закидало гудроном. До последней дырочки. А я думал, «варить» придется.

— Ты это о чем, Сашок? — не поняла девушка.

— Я вспомнил о твоем колдовстве, любимая. А говорю я это к тому, чтобы ты, ведьмачка, призвала нам на помощь все известные тебе заклинания. Если мы остановимся на этой дороге хоть на минуту, то нам не выбраться с нее до следующего лета.

Он включил вторую передачу и нажал на газ.

Главное — не останавливаться. Может, с хода удастся проскочить.

«Нива» скакала по кочкам, как бык на родео, хлестала по деревьям грязью из-под колес, натужно выла, зарываясь в глубокие ямы. Все, что мог сделать Трофимов, — это давить на педаль, прикусив губу, и пытаться поймать передними колесами жидкую дорогу. Синичка зажмурилась и что-то шептала себе под нос. Молилась, наверное.

Примерно полпути машина провела на брюхе, цепляясь колесами за нечто в глубине колеи, другую половину проскочила по инерции. Ехали они только десяток метров — когда миновали холм, насыпанный из желтого песка. Все остальное время — плыли.

И выплыли.

Увидев ржавую крышу отделения, Трофимов свернул на мокрую траву перед крыльцом и бессильно откинулся в кресле.

— Надо же, пробились! Не ожидал… — Он повернул голову к Синичке: — А что я участковому скажу? Обещал приехать на весь отпуск, да так и не появился.

— Он уже спит, — сурово ответила колдунья. — И жена его тоже, чтобы не волновалась. Мы можем начинать. Поехали к кладбищу. Я должна собрать всю энергию, которая накоплена здешним поколением, и расширить ход до самого большого размера, какой только смогу… Надеюсь, на этот раз все получится без труда.

— Получится, — с легким кивком пообещал Александр. У него в нагрудном кармане, рядом с документами, лежала яркая, цветная фотография триединой Гекаты, купленная в сувенирном ларьке музея. Он был уверен, что если не сразу, то, уж увидев богиню, колдунья сможет все!

* * *