Год полнолуний

— Сейчас, когда проход открывает богиня Геката, он выходит сюда. А потом, когда я пропитаюсь этим миром, то, как хозяйка, смогу перенести выход в любое место. Надо только подходящее место найти. И все.

— Слишком просто… — засомневался Саша.

— Если бы не ты, — Синичка обошла его и обняла за шею, — мороки было бы выше головы… Любимый.

— Слушай, — вспомнил Трофимов, — а что за костюмы такие странные? На Ярополке, на Младе?

— Неужели ты не понял? — рассмеялась девушка. — Мы свою одежду на рекламных щитах увидели! Это я сейчас понимаю, что обычные люди так не ходят… — Она внезапно смолкла, расстегнула пуговицу на Сашиной рубашке, просунула ладошку, положила ему на грудь. — Как хорошо… быть хозяйкой… Пойдем!

* * *

Несколько минут Создателю пришлось просидеть с закрытыми глазами — слишком ярок показался свет снаружи. Господь даже подумал о том, чтобы устроить грозу, но вовремя спохватился — очень надо потом по слякоти топать. Больше всего пригодились бы темные очки, но о такой роскоши, увы, не приходилось и мечтать.

Наконец Олег, щурясь изо всех сил, выглянул наружу.

Выход из пещеры утопал в плотных зарослях ивы и крапивы. Застарелые сухие ветви образовали под зеленой кроной совершенно непролазное переплетение, через которое не смогла бы пробраться и крыса.

— Убей меня кошка задом, — вздохнул Создатель, вытягивая меч, — если за последние лет двести сюда заглядывал хоть один человек.

Он быстро прорубился из зарослей в более проходимую березовую рощу. Впереди, — метрах в трехстах, между белых стволов просвечивало поле. Создатель вложил клинок в ножны, скинул разодранную в хлам рубашку. Попытался очистить брюки, но паутина пещерных охотников не просто прилипла, а насмерть въелась в ткань. Олег плюнул и оставил как есть.

Через усыпанную молодыми ростками пашню он не пошел — охота ноги ломать. Поглядывая под ноги и переступая многочисленные корни, направился вдоль рощицы вскоре наткнулся на тропинку, бегущую вдоль неглубокой наполненной водой канавы, разделяющей поле надвое. За канавой росла высокая бурая ботва. Тропинка вывела на дубовую аллею, а уже аллея — к высокому трехэтажному дому.

Дом стоял не на сваях и даже не на фундаменте — он рос из земли! Точнее, из земли росли опоры для стен. Создатель прошел по двору, разворошил ногами толстый слой сохнущего на солнце сена, похлопал рукой по одной из опор — ель. Толстое дерево, не срубая, ошкурили, оставив крепко держаться корнями за почву, подпилили на уровне четвертого этажа и сверху положили крышу. Толстые, крепкие сучья оказались встроены, вплетены, врезаны в стены, став частью дома, причем ничего лишнего на дереве не выросло изначально, — следов спиленных ветвей снаружи видно не было.

Создатель вошел под дом — пол первого этажа находился на две головы выше макушки. Внизу хранилась поленница, две груды сена по углам, да еще оставалась широкая утоптанная площадка, куда мог прятаться от непогоды домашний скот.

«Избушка на курьих ножках» была немаленькой — метров семь на десять. По шесть деревьев держали длинные стены, по четыре — короткие. Еще три ствола стояли посредине. Видимо, поддерживали внутреннюю перегородку. Все это отнюдь не напоминало случайное использование находчивым строителем удачно выросших деревьев. Скорее наоборот: поколений пять-шесть назад кто-то сделал проект, высадил ели. Потом лет этак сто их растили, любовно ухаживая и умело формируя кроны. Когда деревья вымахали до нужных размеров, их еще лет десять-двадцать поливали какой-нибудь отравой, одновременно и убивая, и пропитывая будущие опоры «антибиотиком» против гниения и возможных паразитов, потом сняли кору, достали из архива чертежи полуторавековой давности и смастерили «избушку».

— Что нам стоит дом построить… — покачал головой Создатель. Это сколько же веков должна насчитывать цивилизация хеленов, если обычную деревенскую хату изготавливают на протяжении ста пятидесяти лет, не боясь ни войн, ни революций, ни кризисов, ни прочих социальных потрясений?

— Эй, ты кто? — кто-то закашлялся, после чего крикнул еще громче:

— Чего тебе здесь надо?

Олег повернулся на голос и увидел невысокого, кряжистого, гладко выбритого мужика лет сорока с самой настоящей русской косой в руке. Хелен был одет в лапти, шаровары, белую холщовую рубаху и умирающего от чахотки отнюдь не напоминал.

— Что молчишь?

— А ты кто? — переспросил Создатель.

— Ха! — замотал головой мужик. — Приперся к нам на двор да еще спрашивает. Что тебе здесь надо?!

Хелен перехватил косу обеими руками.

— Ты здесь один живешь?

— Сейчас сыновей позову — узнаешь!

— А дети как, не болеют? Все живы-здоровы?

Некоторое время хелен молчал, потом прислонил косу к одному из опорных столбов дома.

— Странный ты, пришелец. Одет как бродяга, а меч — явно целого состояния стоит. Говоришь угрожающе, а здоровьем интересуешься. Даже и не знаю, то ли старую рубаху тебе со своего плеча подарить, то ли за стол пригласить как гостя дорогого. Знаешь, что: во имя Создателя, иди отсюда с миром.