Год потопа

Потом ККБ запретила огнестрельное оружие в интересах общественной безопасности, а только что изобретенные пистолеты-распылители забрала себе в исключительное пользование, и люди вдруг оказались официально безоружными. Отец зарыл карабин и патроны под кучей старого штакетника и показал Тоби где – на случай, если ей понадобится. ККБ могла бы найти карабин с помощью металлодетекторов – ходили слухи, что она устраивает обыски, – но все и везде она обшарить не могла, а отец, с ее точки зрения, был ничем не подозрителен. Он торговал системами кондиционирования воздуха. Мелкая сошка.

Потом его землю захотел купить застройщик. Он предложил хорошую цену, но отец Тоби отказался продавать. Сказал, что ему и тут хорошо. И мать его поддержала. У нее был магазинчик биодобавок – франшиза «Здравайзера» в торговом центре неподалеку. Они отвергли второе предложение, третье. «Ну так мы обстроим вас кругом», – сказал застройщик. Ну и ладно, ответил отец Тоби – к этому времени он уже пошел на принцип.

Он полагал, что мир не очень изменился за полвека, думает Тоби. Лучше б он был посговорчивее. ККБ уже пробовала силы. Она начала свое существование как частная охранная компания, обслуживающая корпорации, а потом заменила местную полицию, когда та скончалась от недостатка финансирования. Поначалу народ был доволен, потому что за все платили корпорации, но к этому времени ККБ уже тянула щупальца повсюду.

Сперва отец потерял работу в компании, которая торговала кондиционерами. Он нашел другую, продавать окна с терморегуляцией, но там платили меньше. Потом мать слегла со странной болезнью. Она не могла понять, в чем дело, потому что всегда заботилась о своем здоровье: ходила в спортзал, ела достаточно овощей, ежедневно принимала биодобавки – здравайзеровский «Супермощный Вита-вит». Владельцы франшиз вроде нее получали все биодобавки со скидкой – собственный, индивидуально подобранный пакет, совсем как корпоративные шишки «Здравайзера».

Она принимала все больше биодобавок, но все равно слабела, быстро худела, у нее все путалось в голове. Казалось, ее тело воюет против нее самой. Врачи не могли поставить диагноз, хотя клиника корпорации «Здравайзер» взяла у нее множество анализов; «Здравайзер» принимал участие в ее судьбе, потому что она была верным потребителем продуктов корпорации. Они организовали особое лечение, предоставили своих собственных врачей. Но не бесплатно – даже с учетом скидки, положенной членам «франшизы «Здравайзера» – одной большой семьи», лечение обходилось в кучу денег, а поскольку болезнь была безымянная, скромная медицинская страховка родителей не могла покрыть эти расходы. Страховая компания отказалась платить. А в государственную больницу человека брали, только если у него уж совсем не было денег.

Впрочем, думает Тоби, в эти общественные мертвецкие все равно ни один нормальный человек добровольно не пойдет. Максимум, что там сделают, – попросят показать язык, подарят горсть микробов и вирусов вдобавок к твоим собственным и отправят домой.

Отец Тоби перезаложил дом в банке и все деньги потратил на врачей, лекарства, приходящих медсестер, больницы. Но мать все чахла.

Пришлось продать белый каркасный домик – гораздо дешевле, чем отцу предлагали сначала. На следующий день после подписания документов бульдозеры сровняли дом с землей. Отец купил другой дом, крохотный, в квартале новой застройки. Квартал прозвали Большим Ящиком, потому что по краям его обступила целая толпа мегамаркетов. Отец выкопал карабин из-под кучи штакетника, тайно перевез в новый дом и снова зарыл – на этот раз под каменными плитами пустого заднего дворика.

Потом он потерял и работу продавца окон, потому что слишком часто отпрашивался из-за болезни жены. Пришлось продать солнцекар. Потом исчезла мебель – один предмет за другим. Много выручить за нее не удалось. Люди чуют твое отчаяние, сказал отец Тоби. И пользуются им.

Этот разговор происходил по телефону – хотя в семье не было денег, Тоби все же пробилась в университет. Академия Марты Грэм[6] предложила ей крохотную стипендию, и еще она подрабатывала официанткой в студенческой столовой. Тоби хотела вернуться домой и помочь ухаживать за матерью, но отец сказал «нет»: она должна оставаться в академии, потому что дома все равно ничем помочь не сможет.

Наконец отцу пришлось выставить на продажу и жалкий домик в Большом Ящике. Тоби приехала на похороны матери и увидела объявление на газоне перед домом. Отец к тому времени превратился в развалину: унижение, боль, неудачи грызли его, и от него уже почти ничего не осталось.

Похороны матери были короткими и ужасными. После похорон Тоби с отцом уселись в ободранной кухне. Они выпили упаковку пива – Тоби две банки, отец четыре. Потом, когда Тоби легла спать, отец пошел в пустой гараж, сунул «рюгер» в рот и нажал на спусковой крючок.

Тоби услышала выстрел. Она сразу поняла, в чем дело. Она видела карабин, стоящий за дверью в кухне; конечно, отец его выкопал не просто так, но Тоби не позволила себе думать о том, зачем ему это могло понадобиться.