Год потопа

Бэрт походил по пустырю, сорвал что-то и поднял, чтобы нам всем было видно.

— Portulaca oleracea, — сказал он. — Или портулак. Растет как в диком виде, так и в огородах. Предпочитает землю, которую до него потревожили. Обратите внимание на красноватый стебель и супротивные листья. Хороший источник «омега-3».

Он помолчал и оглядел нас.

— Половина из вас не смотрит, а другая половина не рисует, — сказал он. — Эти уроки могут спасти вам жизнь! Мы говорим о жизнеобеспечении. Жизнеобеспечение.Что это такое?

Тупые взгляды, молчание.

— Жизнеобеспечение, — сказал Шишка, — это то, что поддерживает жизнь в теле. Это еда. Еда! Откуда берется еда? Ну-ка?

— Земля — мать всякой еды, — хором проскандировали мы.

— Верно! — сказал Бэрт. — Земля! Но большая часть людей покупает еду в супермаркетах. Что случится, если вдруг не будет никаких супермаркетов? Шеклтон?

— Тогда надо будет растить еду на крыше, — ответил Шекки.

— А если никаких крыш нет? — Шишка начал розоветь лицом. — Тогда где брать еду?

Снова пустые взгляды.

— Тогда надо переходить на подножный корм, — сказал Шишка. — Крозье, что такое подножный корм?

— Это когда находишь всякое, — ответил Кроз. — Такое, за что не надо платить. Например, если украсть.

Мы все засмеялись.

Шишка не обратил внимания.

— А где вы будете искать это «всякое»? Куилл?

— В торговом центре? — спросил Куилл. — На задворках, типа. Куда все выкидывают, типа, пустые бутылки и…

Он был туповат, но еще и нарочно прикидывался тупым. Мальчишки это делали, чтобы позлить Бэрта.

— Нет, нет! — заорал Шишка. — Тогда некому будет выкидывать вещи! Вы никогда не были за пределами плебсвилля! Никогда не видели пустыню, не знаете, что такое голод и засуха! Когда придет Безводный потоп — даже если вы его переживете, — то умрете с голоду. Почему? Да потому что не слушаете! Зачем я вообще трачу на вас время?

Каждый раз, когда Шишка вел урок, он рано или поздно слетал с каких-то невидимых катушек и начинал орать.

— Ну ладно, — сказал он, успокаиваясь. — Что это за растение? Портулак. Что с ним делают? Едят. А теперь продолжайте рисовать. Портулак! Обратите внимание на овальную форму листьев! Посмотрите, какие они блестящие! Посмотрите на стебель! Запомните его!

Я все думала. Не может быть, что это правда. Я не понимала, как вообще кто бы то ни было — даже Нуэла, Мокрая ведьма, — может заниматься сексом с Бэртом Шишкой. Он такой лысый и потный.

— Кретины, — бормотал он про себя. — Зачем я вообще стараюсь?

И вдруг застыл и замолчал. Он смотрел на что-то у нас за спиной. Мы повернулись: там, у бреши в заборе, стояла Ивона. Должно быть, пролезла в нее. Она была по-прежнему в домашних тапочках, голова обернута желтым детским одеяльцем, как шалью. Рядом с ней стояла Бернис.

Они стояли и ничего не делали. Не двигались. Потом в дырку пролезли два человека из ККБ. Боевые: в мерцающих серых костюмах, из-за которых они походили на мираж. Они держали наготове пистолеты-распылители. Я почувствовала, как у меня вся кровь отлила от лица: мне показалось, что меня сейчас стошнит.

— Что такое? — закричал Бэрт.

— Стоять, не двигаться! — крикнул один из какабэшников.

Вышло очень громко, потому что у него в шлеме был микрофон. Какабэшники шагнули вперед.

— Не подходите, — сказал нам Бэрт. У него был такой вид, словно его ударили тазером.

— Пройдемте, — сказал первый какабэшник, когда они дошли до нас.

— Что? — переспросил Бэрт. — Я ничего не делал!

— Незаконное выращивание марихуаны для продажи на черном рынке с целью получения выгоды, — сказал второй. — Советую не сопротивляться аресту, иначе вам могут причинить вред.

Они повели Бэрта к дырке в заборе. Мы молча потащились следом — мы никак не могли понять, что происходит.

Когда они поравнялись с Ивоной и Бернис, Бэрт протянул к ним руки.

— Ивона! Как это произошло?

— Ты ебаный дегенерат! — крикнула она. — Лицемер! Прелюбодей! Ты думаешь, я совсем тупая?

— О чем ты говоришь? — умоляюще спросил Бэрт.

— Ты, наверное, думал, у меня такой приход от твоей ядовитой шмали, что я вообще ничего кругом себя не вижу, — сказала Ивона. — Но я все узнала. Что ты делал с этой коровищей Нуэлой! Хотя это даже не самое худшее. Сволочь, извращенец!

— Нет, — произнес Бэрт. — Честное слово! Правда, я никогда… Я только…

Я смотрела на Бернис: я не могла понять, что она чувствует. Лицо у нее было даже не красное. Пустое, как классная доска. Пыльно-белое.

Из дырки в заборе появился Адам Первый. Он всегда как чувствовал, когда происходит что-то необычное. «Как будто у него телефон», — говорила Аманда. Он положил руку на желтенькое одеяльце Ивоны.

— Ивона, милая, ты вышла «из-под пара»! — воскликнул он. — Как хорошо. Мы все за тебя молились. А что тут случилось?

— Отойдите с дороги, пожалуйста, — сказал какабэшник.

— За что ты меня так? — взвыл Бэрт, обращаясь к Ивоне, а какабэшники стали его подталкивать.

Адам Первый сделал глубокий вдох.

— Это весьма прискорбно, — сказал он. — Может быть, всем нам будет полезно поразмышлять над человеческими слабостями, общими для всех нас…