Год призраков

— Может, они нашли тело Бориса.

Я кивнул, а Мэри оглянулась и поднесла палец ко рту.

Действие явно разворачивалось в Ист-Лейке. Миновав дом миссис Хомретц, мы увидели, как полицейские машины с мигающими красными огнями въезжают на одно из полей между школой и лесом. Дальнейший путь толпе соседей преградил полицейский. Мы присоединились к зевакам. Мистер Мейсон, сухонький человек в больших очках, похожий на выросшего Генри, сказал маме, что Тони Калфано перебил все окна в школе из духового ружья. От других мы узнали еще кое-какие подробности происшествия. Мистер Фелина сказал:

— Он явно переходил от одного окна к другому и палил из своего ружья.

Джим схватил меня, и мы просочились на передний край. За полем повсюду виднелись разбитые стекла, в которых отражалась луна. Кое-где в окнах стекол не осталось вообще, а в других торчали обломки, напоминая о замерзших глазах мистера Барзиты. Полицейский, который не пускал нас, рассказал все, что знал сам. Мы внимательно слушали. Оказывается, когда полиция приехала на место, подозреваемый все еще находился там.

— Его посадили сзади в патрульную машину, — сообщил полицейский. — Его ружье у нас.

Тут подъехал Клири, припарковался на автобусном развороте и вышел из машины. В помятом костюме он подошел — медленно и на прямых ногах, как лунатик, — к тому месту, где сгрудились все мы.

— Прошу вас разойтись по домам, — произнес он и даже отпустил свое горло, чтобы поднять вверх обе руки. — Идите по домам и сообщите соседям, что завтра занятий в школе не будет.

Родители приказали своим чадам, которые были в толпе, не визжать. Мы с Джимом, улыбнувшись, переглянулись.

— Тебе завтра не надо в школу, — сказал он. — Тони Калфано — мой новый герой. — Джим сделал вид, будто стреляет из ружья от бедра. — Мне нужно в моей школе устроить то же самое.

— Занятия отменяются, — объявила Мэри, когда мы возвращались домой. Рядом с нами никого не было, но мама понизила голос.

— На ремонт пойдут денежки с наших налогов, — сердито сказала она. — Кто дал этому идиоту ружье?

Мы улеглись спать. Я уже довольно долго пролежал в кровати, когда в дверь постучал Джим, вошел и сел в ногах моей кровати. Из коридора падал свет.

— Как ты думаешь, может, это месть мистера Уайта за то, что я разбил ему окно?

— Что-что? — переспросил я.

— То, что случилось в Ист-Лейке. Может, мистер Уайт вселился в Тони и приказал ему разбить окна?

— Он обладает сверхъестественной силой.

— Да-да, — подтвердил Джим. — Дело принимает серьезный оборот.

— А Борис мертв?

— Вот что я думаю. Мистер Уайт убил его, засунул в его же машину и отвез по льду залива подальше от берега. Лед растает, треснет — и Борис с машиной исчезнут навсегда.

— Может быть.

Вот так

День клонился к вечеру, дождь хлестал как из ведра. Мы с Мэри в подвале разглядывали Драный город. Джим еще не вернулся из школы. Мэри сказала, чтобы я сел на стул Джима.

— Ты должен выбрать кого-нибудь и внимательно его разглядывать, — объяснила она.

— Кого?

— Кого хочешь.

— Тогда мистера Конрада.

Мэри встала рядом со стулом, наклонилась и принялась нашептывать числа мне в ухо. Числа нанизывались одно на другое, и эта числовая лента удерживала на месте мою голову. Они текли струями, потом потоками, а потом я перестал их замечать. Заметил я только, что с макушки мистера Конрада отвалился и упал кусочек глины. Уши его чуть обвисли, а спина немного сгорбилась. Мистер Конрад стоял перед своим домом и смотрел на другую сторону улицы — на участок Хайесов. Тут все было картонное и глиняное, но по краям что-то двигалось. Я видел газоны, дом с желтой дверью по другую сторону улицы, видел кусты перед ним. Мое внимание привлек цвет двери, а потом я услышал, как Мэри сказала: «Равняется», — и на долю секунды я оказался в спальне, и миссис Хайес голая курила в кровати, раскинув ноги. Я моргнул — и она исчезла в дыре внутри глиняной головы мистера Конрада, стоявшего перед своим картонным домом.

— Вот так, — сказала Мэри.

Когда она ушла в свою классную комнату и там начался урок, я заметил, что Бориса больше нет на канализационной трубе — теперь он лежал на старом журнальном столике, между трубой и Драным городом.

Я не знал, отчего у меня болит голова: то ли виновата была Мэри, то ли мои мозги не могли все это переварить. В полпятого по телику показывали «Мотру»:[54] про двух крохотных близнецов, которые жили в птичьей клетке и пели, как антенна над моей комнатой. Я заснул, когда гусеница Мотры плыла по океану, и один раз проснулся — когда у нее уже были крылья и она разрушала город. А потом меня разбудил Джим и позвал к обеду.

За обедом Мэри рассказала, как одного мальчика из ее класса — Джина со стальными костылями, по прозвищу Механический Краб, — вырвало.

— И тогда пришел мистер Клири и все убрал, — добавила она.

Мама рассмеялась в свой стакан с вином.

— С помощью этой красной дряни? — спросил Джим.

Мэри кивнула.

— А гримасы он корчил? — спросил я.

— Почти.