Год, прожитый по-библейски

Это неправда. Это остаточный рефлекс со времен, когда я читал энциклопедию и вел себя как всезнайка. И теперь, если мне нечего сказать, я неуклюже вворачиваю в спор произвольные факты.

Джули выходит из комнаты. Когда она раздражена, ее поступь становится тяжелой. Мне кажется, в квартире началось пятибалльное землетрясение.

Поскольку я понимаю возражения Джули и отчасти с ними согласен, думаю, стоит понять исторический и культурный контекст. Я обращаюсь в совет духовных наставников и читаю литературу. Как и в случае с другими удивительными библейскими правилами, здесь можно найти изобилие положительных моментов.

Во-первых, если все делать правильно, запрет на прикосновения не так уж и плох для брака. Совсем наоборот. Ортодоксальные иудеи по-прежнему следуют определенным законам относительно менструации, и многие говорили мне, что им нравится вынужденный отказ от секса. «Как будто у нас каждый раз маленький медовый месяц, – сказала ортодоксальная иудейка, с которой я познакомился в Центральном парке. – Или секс после примирения. Если тебе что-то недоступно, начинаешь больше это ценить».

Во-вторых, избегание жены в этот период – не проявление женоненавистничества. На самом деле это форма благоговения перед жизнью. Месячные похожи на маленькую смерть. Ведь только что исчезла потенциальная жизнь. И избегание – способ проявить уважение, вроде сидения шива[46].

Более того, «грязь» и «нечистота» – неточный перевод. Некоторые ортодоксальные иудеи считают их оскорбительными. Слово «тума» на иврите обозначает состояние духовной нечистоты и не имеет таких негативных коннотаций.

(Законы о чистоте имеют интересную и сложную историю. Давайте я попытаюсь впихнуть часовой разговор с раввином в несколько строк. Эти законы восходят к временам иерусалимских храмов. В те времена, чтобы совершить жертву, требовалось быть чистым. Когда был разрушен Второй Храм, многие правила касательно чистоты оказались ненужными. Многие, но не все. Мужчины-иудеи до сих пор держатся подальше от жен, когда у тех менструация. Но они приводят другую причину: физический контакт может привести к сексу, а секс в это время месяца – цел Храм или нет – запрещен другим законом из Книги Левит 20:18. Кроме того, для пущей подстраховки запрет на касания был увеличен с недели где-то до двенадцати дней. Ладно, хватит.)

Но все эти положительные моменты не успокаивают Джули. Особенно если учесть, что я решил следовать еще одному закону, по сравнению с которым запрет на касания – цветочки. Его мы находим в Книге Левит 15:20: «И все, на чем она ляжет в продолжение очищения своего, нечисто; и все, на чем сядет, нечисто». Другими словами, нельзя лежать на постели, где лежала менструирующая женщина, и сидеть на стуле, на котором она сидела.

Сейчас никто не следует этому правилу буквально. Но, повторюсь, я хочу полностью воспроизвести практику древних израильтян. И от чистоты хуже не будет, правда?

Что касается лежания на нечистых постелях, тут мне не о чем беспокоиться. Мы с Джули спим в разных кроватях. Дело в том, что во сне я мечусь, как выброшенный на берег марлин, поэтому Джули решила составить вместе две кровати. Это вызывает у меня тревожные ассоциации с родителями и комедиями начала 60-х.

Отказ от сидения на нечистых стульях вызывает больше трудностей. Сегодня, вернувшись домой после обеда, я собираюсь плюхнуться в серое кресло, обитое кожзаменителем, – мое обычное место в гостиной.

– На твоем месте я бы не стала, – говорит Джули.

– Почему?

– Оно нечистое. Я на нем сидела. – Она даже не отрывается от серии «Остаться в живых», записанной на TiVo[47].

Ладно. Хорошо. Намек понят. Ей по-прежнему не нравятся законы о нечистоте. Иду к черному пластмассовому стулу.

– Я и тут посидела, – говорит Джули. – И на всех кухонных тоже. И на диване в кабинете.

Жена подготовилась к моему возвращению, посидев на всех стульях и креслах в квартире, что и раздражает, и впечатляет одновременно. Похоже, она продолжила библейскую традицию предприимчивых женщин. Как, например, в случае с Юдифь, которая соблазнила и напоила злого военачальника Олоферна, чтобы отрубить ему голову во сне.

Наконец я устраиваюсь на деревянной скамейке Джаспера, которую она просмотрела, и пишу электронные письма на ноутбуке, упираясь коленями в подбородок, потому что скамейка в пятнадцать сантиметров высотой.

На следующий день я лезу в сеть и нахожу тридцатидолларовое решение проблемы – трость с сиденьем. Это алюминиевая трость, которая раскладывается и превращается в табуреточку на трех ножках. Производители выпустили ее для пожилых людей, а также «страдающих астмой, артритом, фибромиалгией; перенесших хирургическую операцию на бедре или ноге; имеющих травмы спины» – и так далее, список длинный.