Год, прожитый по-библейски

И я отсылаю чековую книжку. Чувствую себя хорошим, достойным человеком. Я не жестокосердный ньюйоркец, я способен на спонтанные проявления доброты. А главное, мне досталась награда. Женщина из Форт-Лодердейла прислала благодарственную записку (на ее почтовой бумаге нарисован толстый человечек в футболке с надписью «Слишком сексуален»), вложив в конверт подарочную карту Starbucks.

После триумфа с чековой книжкой я испытываю подъем и даже плачу картой за латте человека, который стоит за мной в очереди. Эту идею я нашел на религиозном сайте, посвященном доброте. Надо просто сказать кассиру, что хотите отдать три доллара за следующего покупателя.

Я уже открываю дверь, когда он окликает меня.

– Извиняюсь, – говорит он.

Это плотный мужчина около сорока. На нем велосипедные шорты, несмотря на холодную погоду.

Я оборачиваюсь.

– Вы заплатили за мой кофе?

– Да.

– Мне крайне, крайне неудобно.

Я молчу. Хм. Не знаю даже, что сказать. Он думает, здесь какой-то подвох? Может, решил, что я с ним заигрываю?

– Э-э… – говорю я, очень быстро выхожу из дверей и не оборачиваюсь до конца квартала.

Не стригите головы вашей кругом…

Левит 19:27

День 153. Новости о моих/Якова внешних признаках: борода стала дикой. На виду осталось не больше сорока процентов лица. Конечно, в этом есть недостатки: жена теперь целует меня, только прикрыв руками все, за исключением губ. Но я стараюсь видеть в этом и хорошее. Борода греет на зимнем нью-йоркском ветру, словно свитер для щек. Кроме того, она помогает остаться неузнанным. Не то чтобы толпы фанатов одолевали меня в метро. Но если вдруг я увижу на улице бывшего начальника, то смогу пройти мимо, и он меня не заметит.

Я даже иногда получаю комплименты по поводу внешности. Итальянка, которая работает в кулинарии на углу, говорит, что становится более религиозной в моем присутствии и боится ругаться и сплетничать. А коллега Том, которого я не видел много месяцев, сказал, что готовился встретить меня остроумной репликой о бороде Мела Гибсона, но понял, что не может шутить, поскольку практически благоговеет передо мной. Так и сказал – благоговеет. После этого я два дня балдел.

Борода заметнее всего, но в моей внешности происходят и другие изменения. Рад сообщить, что у меня теперь новые кисточки. В последние месяцы я применял доморощенные методы: прикреплял к рубашке четыре кисточки с сайта «Кисточки без проблем» английскими булавками. Но в итоге решил, что не стоит изобретать велосипед, когда можно использовать готовый вариант. Он называется «цицит», и носят его ортодоксальные евреи. Долларов за двадцать можно купить прямоугольный кусок ткани размером с полотенце, с четырьмя пучками тщательно связанной белой бахромы по углам. Посередине есть дырка, в которую нужно просто просунуть голову. Рубашка надевается поверх.

Но если вы преданны вере – а я к этому стремлюсь, – то надо пойти дальше. Библия говорит, что к кистям необходимо привязать голубую нить (Числа 15:38). Столетиями почти все евреи упускали этот момент, потому что было совершенно невозможно выяснить, какой оттенок голубого использовался в библейские времена. Но теперь все изменилось. В последние двадцать лет археологи обнаружили вид улиток, из которых древние евреи делали голубую краску. Улитки до сих пор существуют и все еще годятся на красители. И теперь, спустя столетия, горстка ультраортодоксальных евреев вновь привязывает четыре голубые нити к бахроме. И я тоже.

Моя прическа приобретает собственную индивидуальность. В Библии много говорится о волосах. В целом она склоняется в сторону коротких стрижек, хотя на сайте богобоязненных металлистов я читал противоположное мнение.

Вспомните Авессалома, тщеславного и нечестивого царского сына: его длинные локоны запутались в ветвях дуба во время битвы, и это стоило ему жизни. А в Новом Завете апостол Павел выражается еще яснее. Он задается вопросом: «Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него…» (Первое послание к Коринфянам 11:14).

Но как же Самсон? Он утратил сверхчеловеческую силу, когда Далила сделала ему стрижку. Но то был особый случай. Самсон принадлежал к священной секте назареев, члены которой давали обед не пить вина, не прикасаться к умершим и не стричь волос. Он нарушил клятву. Последствий долго ждать не пришлось.

Я не назарей, поэтому ежемесячно стригусь у местного цирюльника. Конечно, как и все в этот библейский год, стрижка – дело непростое. В принципе большая часть волос должна быть короткой, но обычная стрижка машинкой исключена. Левит гласит, что нельзя отрезать баки. В результате мне приходится все контролировать. Во-первых, я требую мастера мужского пола – это вопрос чистоты. Потом, дав ему тщательные предварительные инструкции, периодически восклицаю:

– Вы ведь не обрежете виски?

– Не обрежу.

Через две минуты:

– Вы помните про виски?

– Да, я знаю. Стричь виски нельзя.

Кажется, под конец парикмахер готов убить меня ослиной челюстью[156].