Год, прожитый по-библейски

И вот какая мысль беспокоит еще больше: если я все же дойду до прочных основ, они могут оказаться странными и не в моих силах будет их усвоить. Карен Армстронг говорит в своей потрясающей книге «История Бога»[157], что древние евреи на самом деле не были монотеистами. Они верили в существование многих богов: Ваала, Эля и тому подобных. Просто Иегова был главным. Отсюда заповедь: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим». В ней не говорится: «Да не будет у тебя вообще никаких других богов».

Могу ли я хотя бы надеяться проникнуть в мозг древнего еврея, который верил в несколько богов? И хочу ли?

Месяц шестой: февраль

Если попадется тебе на дороге птичье гнездо… то не бери матери вместе с детьми…

Второзаконие 22:6

День 155. Я, как и большинство жителей Нью-Йорка, обычно избегал голубей, темных переулков и тематических ресторанов в стиле доктора Джекила и мистера Хайда. Но библейский образ жизни вынуждает совершать странные поступки.

Сегодня Берковиц, который когда-то проверял мой гардероб на разнородные нити, оставил сообщение на моем автоответчике.

– Добрый вечер, мистер Арнольд Джейкобс. Это Билл Берковиц из Вашингтон-Хайтс. Сегодня у меня голубка сидит на яйце. Приходите, если вам интересно.

Интересно, можете не сомневаться.

Видите ли, кроме шатнеза, Берковиц специализируется еще на одной заповеди, и она тоже не особо известна. Ее не гравируют на каменных табличках, установленных перед зданиями Федерального суда.

В этой заповеди говорится, что, если вы найдете птицу, сидящую на яйце в гнезде, нельзя брать и ее, и яйцо. Разрешается прикарманить только яйцо – наседку надо прогнать.

Библия не объясняет, почему так. Большинство комментаторов считают, что дело здесь в сострадании: матери не стоит видеть, как ее потомство забирают к завтраку, поэтому ее надо отогнать. Многие раввины расширили смысл этой заповеди: они считают, что надо запретить жестокость по отношению ко всем животным, а не только птицам в ожидании потомства. Это замечательно. Я рад, что основное течение иудаизма утверждает необходимость доброты к животным, несмотря на распространенные когда-то жертвоприношения.

Но во Второзаконии 22:6 говорится исключительно о птицах и гнездах, и Берковиц (и члены его общины) воспринял это утверждение буквально. Он устроил два голубиных гнезда на подоконнике своей квартиры в Манхэттене – на четвертом этаже. Как только птица сносит яйцо, он разрешает прийти, внести благотворительный взнос в сто долларов, отогнать голубку, взять яйцо, подержать его в воздухе, произнести молитву, положить яйцо в гнездо (а в некоторых случаях съесть его) и таким образом отметить, что официально выполнил заповедь.

Это мне и надо сделать. Более того, я несколько месяцев ждал свое яйцо и уже пережил не одну ложную тревогу и упущенную возможность.

Я прихожу в квартиру Берковица в семь тридцать. Он ведет себя очень по-деловому – у него встреча через полчаса, так что надо торопиться. Меня быстро вводят в курс дела.

– Птица должна быть кошерной, – говорит Берковиц.

Интересно, что нью-йоркские голуби кошерны: они родственники белых голубей, упомянутых в Библии.

– Это должна быть дикая птица, не прирученная. Женского пола. И она должна сидеть на яйцах, а не рядом с ними.

Мы уселись в гостиной за столом, заваленным полуоткрытыми книгами и пластиковыми стаканами. Берковиц иногда делает паузы, чтобы заглянуть в книги. У него есть цветное издание о кошерных птицах и книга по еврейскому закону размером со скрижаль. Еще есть том на иврите, посвященный исключительно этой заповеди. Он проиллюстрирован схемами, на которых люди забираются по приставным лестницам, и фотографиями подсвеченных яиц.

Я обеспокоен: может быть, голубям не очень нравится это занятие. Берковиц качает головой.

– Не бойтесь. Во-первых, Бог дал нам эту мицву. А во-вторых, вы же ели яйца?

– Да.

– И вам казалось, что это плохо? Ваша жена делает яичницу, и вам стыдно?

Берковиц изображает испуганный возглас:

– О нет! Не делай этого! Только не яичницу!

Кстати, большинство клиентов Берковица возвращают яйцо в гнездо – и я тоже выбрал этот вариант. Но некоторые забирают его домой, варят вкрутую и едят.

– А вы пробовали? – спрашиваю я.

– Да, однажды. Съел сырым.

– Сырым? И как оно?

– Как обычное яйцо.

Он пожимает плечами: дескать, ничего особенного.

Пришло время взять яйцо. Берковиц ведет меня из коридора в темную комнату и включает прожектор в сером корпусе. Он огромный и мощный – такие используют для занятий спелеологией или поиска беглецов в лесу. Гораздо ярче, чем нужно, чтобы увидеть гнезда.

Гнезда – на деле два белых пластмассовых лотка из-под оливок, и в каждом – голубка и рваные газеты. Мое справа.

– Надо что-нибудь сделать, чтобы ее прогнать, – говорит Берковиц. – Нельзя просто крикнуть: «Кыш, птичка!», этого недостаточно. Необходимо физическое действие.