Год рождения - СОРОК ПЕРВЫЙ (с иллюстрациями)

— Все, что вы говорите, убедительно, — не сразу согласился командир корпуса. — А как вы мыслите наступление дивизии конкретно?

Генерал Руссиянов быстро перекинул планшет на колени, щелкнул кнопками, достал карту, привстав, развернул ее на столе:

— Разведданные таковы: перед полками дивизии — незначительные прикрытия, основные силы противника сосредоточены в районе Острошицкого Городка на правом фланге дивизии и в районе Масловичей — на левом. Между этими населенными пунктами, чуть южнее, — рокада, которая в ходе планируемого противником наступления утром позволит ему маневрировать танками и артиллерией, направляя их туда, где будет намечаться успех… Наша идея состоит в том, чтобы рассечь силы немцев надвое, лишить их рокадной дороги, изолировать одну группу немецких войск в Масловичах, другую в Острошицком Городке и попытаться уничтожить… Основной рассекающий удар наносит полк Бушуева — он вчера был во втором эшелоне. Правда, у него только два батальона, третий штаб фронта до сих пор не вернул… Компенсируем артиллерийской поддержкой. Якимович обходит Острошицкий Городок слева, Шварев через Паперню идет на Масловичи… В общих чертах так.

«Кажется, я его заинтересовал», — искоса посмотрел на командира корпуса генерал Руссиянов.

Ермаков спросил:

— А что просите у меня? Кроме санкций.

— Немного, Аркадий Николаевич: оставить в дивизии сто пятьдесят первый гаубичный артполк, помочь снарядами моим артполкам…

— Отдал их Юшкевич?

— А куда ж деваться — приказ. И ведь брал-то, как говорится, взаймы… И еще прошу вас помочь на флангах. Слева у меня тридцатый полк шестьдесят четвертой дивизии, справа — шестьсот третий сто шестьдесят первой. И если вы им прикажете…

— Уговорили. Прикажу. Но… вы уверены?

— В нашей Сотой я уверен, — кивнул Руссиянов. — Вчера она доказала, что на нее можно положиться. Люди себя не щадили.

— Хорошо. Возвращайтесь и готовьтесь к бою, Письменный приказ мы сейчас подготовим, пришлю е нарочным. Вы свой КП не меняли?

— Нет, на старом месте, в Белом болоте. — Генерал Руссиянов поднялся: — Разрешите не терять времени?

— Езжайте. И желаю удачи. Все, что зависит от меня, сделаю. Насчет снарядов сейчас прикажу…

— Спасибо. Разрешите от вас позвонить Груздеву — пусть отдает предварительное распоряжение. И посылает за снарядами.

2

Было прохладно и предрассветно сумеречно, когда командир дивизии выехал на командный пункт полковника Бушуева — в лесу, недалеко от совхоза «Первое мая». Передовая на севере, слева от дороги, молчала — лишь иногда низко у горизонта всплескивалось в той стороне за черной стеной леса мертвенно-блеклое сияние осветительных ракет. А над Минском (ночью его опять бомбили), как и все эти дни, по-прежнему дымилось неугасающее кровавое зарево.

Задачу 85-му стрелковому полку поехал ставить старший батальонный комиссар Филяшкин, в 355-й отправился полковник Груздев. Так быстрей и без бумажной волокиты — время было необыкновенно дорого, действительно — на вес золота.

Командир 331-го стрелкового полка полковник Бушуев встретил генерала Руссиянова положенным по уставу рапортом: выполняя предварительное боевое распоряжение штаба дивизии, стрелковые батальоны и приданные полку средства усиления начали выдвижение на исходные рубежи, командный состав полка и командиры первого и второго батальонов собраны для получения задачи.

— Третий так и не пришел? — мало надеясь на положительный ответ, все-таки спросил командира дивизии.

— Нет, товарищ генерал. Не отпускают. Похоже, при штабе фронта он нужней, чем в наступлении. — В голосе Бушуева прозвучало явное недовольство. — Но начальству, как говорится, видней.

— Мне не очень нравится ваше настроение, Иван Владимирович. — Командир Сотой уклонился от бессмысленного обсуждения вопроса о том, где батальон нужней. — Вы чем-то недовольны?

— Настроение нормальное. Ждем приказа.

— Приказ будет, как положено. Письменный тоже получите.

Командиры штаба полка были собраны на небольшой лесной полянке. Кто-то, видимо, начальник штаба, скомандовал «смирно!», все подтянулись, генерал жестом дал команду «вольно», прошел в середину круга.

Почти каждого из тех, кому он должен был сейчас отдать боевой приказ, Иван Никитич Руссиянов хорошо знал лично — успел познакомиться и повидать «в службе» за то недолгое время, что командовал Сотой, Но сейчас, вот здесь, в рассветном лесу, в серо-синей, с клочьями тумана понизу, тени сосняка, он с трудом узнавал и заместителя командира полка по политчасти батальонного комиссара Голода, и командиров батальонов Старкова и Бабия, и политруков Мартынова и Махоркина, заместителей и помощников Бушуева, начальника штаба полка, командиров спецподразделений и начальников служб.

Казалось, пять дней войны, хоть полк еще и не был в настоящем «деле», изменили даже их внешность — лица посуровели и осунулись, в глазах — решимость, беспрекословная готовность повиноваться приказу, исполнить свой долг до конца.