Год рождения тысяча девятьсот двадцать третий

Что еще сказать про наш дом? Да, чуть не забыла: основную парадность нашей комнате придают, конечно, полы – паркет, всегда натертый до янтарной желтизны. Поддерживать его всегда в таком состоянии – тоже немало времени требует. А перед праздниками мы с мамой проводим капитальную уборку, и тогда мыть полы – самая трудная работа: надо на коленях драить каждую паркетинку (непременно вдоль волокон дерева), затем покрывать мастикой, ждать, пока просохнет, и, наконец, щетками и суконками натирать его до блеска. Ходить по такому полу почти невозможно, и поэтому от двери, между столом и буфетом, к креслам ведет парусиновая дорожка (ох, как трудно ее стирать!), а пространство между креслами и кроватью покрыто стареньким ковром.

Вот сколько написала! Начала с того, почему Галка у нас бывать не любит, а получилось вроде подробной описи, как если бы это был музей, как квартира-музей Некрасова, где мы были недавно.

Кончаю, надо еще к политинформации подготовиться.

18 февраля 1940 г.

В газете:

  «Соглашение, отвечающее интересам СССР и Германии» (это о хоздоговоре).

  «Итоги 1939 сельхоз. года и задачи на 1940 г.» (доклад Н.С.Хрущева);

   Отчетно-выборные собрания в первичных парторганизациях;

   Трансляция оперы Вагнера «Валькирия» из Москвы для Германии.

Запишу совсем коротко, тороплюсь на занятия в Эрмитаж, а вечером еще надо сочинение написать. Очередная политинформация прошла у меня хорошо – о заключении хозяйственного договора с Германией и еще всякое, что было интересного в газетах за несколько дней – так лучше получается, чем из одной-единственной газеты читать. Меня заинтересовало, как ловко слепые сетки вяжут. А одна старушка (зрячая) говорит: «Мы все умеем сетки плести – дома подрабатываем. Если хочешь, и тебя научим». И научили меня самому простому рисунку. Пригодится.

На перемене прибегали мои пионеры – просили, чтобы я хоть на репетиции их кукольного театра приходила, а то Таня это дело не любит и не хочет продолжать. Не знаю, как быть: времени у меня явно нет. Договорились, что один из мальчишек (он теперь у них вроде режиссера) будет ко мне подходить после уроков и мы по пути домой с ним обсудим, что и как надо репетировать. А на генеральную репетицию я к ним приду.

В школе у нас новый учитель по химии – пожилой, толстый дядя. Он профессор в Технологическом институте. Рассказывает так, что заслушаешься. Нас всех называет на «Вы» и как со взрослыми во всем.

Все. Побежала. В Эрмитаже мы с Адкой договорились встретиться после занятий.

26 февраля 1940 г.

В газете:

 Районные партконференции;

 Песнь песней марксизма;

 Речь Гитлера;

 Итало-Германское торговое соглашение;

 Собрание юных артиллеристов;

 Статья С. Образцова о Маяковском.

Прочитала сейчас речь Гитлера (завтра ее надо будет использовать для политинформации), и что-то страшно: очень уж французов и англичан ненавидит. Говорит: «Судьба не допустит, чтобы германский народ стал народом рабов. И сегодня я исполнен этой веры. Мы должны победить – и мы победим!» И в конце речи он сказал словами Лютера: «Это нам удастся, даже если бы весь мир был полон чертей!» Смешная какая фраза для официальной речи… Никаких комментариев к выступлению этому нет, и я не знаю, что буду говорить завтра женщинам на фабрике.

Читаю сейчас «Очарованную душу» Ромена Роллана. Правда, кое-что и пропускаю (трудные отступления о политике), но сама книга ошеломила меня. Какая там Аннета! Столько у нее сил, мужества! – одна против всех. И как ужасно, что сын Марк совсем ее не понимает. Ведь она его так любит, а он – «как волчонок». Я еще только до середины прочитала, надо будет у Адки последние два тома взять. В этом году мне еще роман Юрия Германа «Наши знакомые» очень запомнился: могу просмотреть его мысленно весь с начала до конца, будто кино. (Между прочим, не буду даже объяснять, почему и как я пришла к такой мысли, но после книги Германа я решила, что никогда не буду иметь детей. Лучше уж я буду каким-нибудь другим образом полезна людям, чем это…)