Год садовода

— Знаете, — говорит он, — теперь в саду все равно ничего делать не надо. Просто заглядывайте в него раз в три дня, и коли что не так, — черкните мне открыточку: я приеду… Значит, буду на вас надеяться… Как я уже сказал, довольно пяти минут. Только взгляните одним глазом, и все.

И уезжает, препоручив свой сад доброму сердцу ближнего. На другой день ближний получает от него письмо: «Забыл вам сказать, что сад нужно поливать каждый день, лучше всего в пять утра или в семь вечера. Это совсем просто: только привинтить шланг к колонке да попрыскать часок. Хвойные прошу поливать целиком и как можно обильней, также и газон. Если где увидите сорняк, выдергивайте. Это все».

На следующий день: «Теперь страшно сухо: поэтому прошу вас, уделите каждому рододендрону лейки по две воды, дав ей предварительно согреться, каждому хвойному — пять, а остальным деревьям — по четыре лейки. Те многолетники, которые цветут, требуют усиленной поливки; напишите мне, что именно зацвело. Отцветшие стебли надо обрезать! Было бы хорошо, если бы вы взрыхлили все клумбочки мотыгой: земле стало бы легче дышать. Если на розах появились тли, купите табачного настоя и опрыскивайте им эти розы по росе или после дождя. Больше пока ничего не надо делать».

На третий день: «Я забыл вам сказать, что нужно выкосить газон. Машинкой вы это сделаете шутя, а где она не возьмет, там подстригите ножницами. Но имейте в виду! После этой операции надо всю траву хорошенько прочесать граблями и пройтись по ней метлой! Иначе газон облысеет! И поливать его, как следует поливать!»

На четвертый день: «Если бы вдруг разразилась гроза, прошу вас, сбегайте, посмотрите на мой сад. Сильный ливень может причинить иногда большой ущерб, и в таких случаях хорошо быть на месте. Если б на розах появился грибок, посыпайте их рано утром, по росе, серным цветом. Подвяжите высокие многолетники к подпоркам, чтобы ветер не поломал. Здесь великолепно, много грибов, отличное купанье. Не забывайте каждый день поливать ампелопсис возле дома: там сухое место. Соберите в мешочек семена Papaver nudicaule. Траву вы, наверно, уже скосили. Больше ничего не требуется. Только уничтожайте уховерток».

На пятый день: «Посылаю вам ящик с растениями, которые я выкопал здесь в лесу. Это разные, кукушкины слезки, дикие лилии, полевой мак, грушовки, анемоны и др. Как только получите ящик, сейчас же откройте его, спрысните саженцы водой и посадите их куда-нибудь в тенистое место сада! Подложите им торфу и прелой листвы. Сейчас же посадить и три раза в день поливать! Пожалуйста, обрежьте лишние побеги на розах!»

На шестой день: «Посылаю вам экспрессом корзину с полевыми цветами… Сейчас же высаживайте в грунт… Ночью вам надо бы сходить с фонариком в сад и уничтожить улиток. Хорошо бы выполоть дорожки. Надеюсь, надзор за моим садом не занимает у вас много времени и доставляет вам приятные минуты».

А в это время любезный ближний, в полном сознании своей ответственности, поливает, стрижет, рыхлит, полет и расхаживает по саду с присланными саженцами — в поисках, куда бы, черт побери, посадить их; весь в поту, облитый водой с головы до ног, он с ужасом видит: тут вянет куст, там поломались стебли, а здесь порыжел газон и вообще весь сад словно обожженный. И он проклинает мгновенье, когда взял на себя этот крест, и молит бога, чтоб уж скорей наступила осень.

Между тем владелец сада с тревогой думает о своих куртинах и газонах, плохо спит, сердится, что любезный ближний не присылает ежедневного рапорта о состоянии сада, считает дни, оставшиеся до конца отпуска, через день отправляет домой ящики с полевыми цветами и письма с дюжиной настойчивых указаний. Вот, наконец, он вернулся. С чемоданами в руках кидается он прямо в сад и обводит его увлажненными глазами.

«Бездельник, болван, свинья! — с горечью думает он. — Во что он мне сад превратил».

— Спасибо, — сухо благодарит он ближнего. Затем — воплощенный укор! — берет шланг и начинает поливать заброшенные куртины.

«Ну не идиот ли? — думает он. — Доверь что-нибудь подобному субъекту! Больше никогда в жизни не буду таким дураком и простофилей, чтобы уезжать на лето».

Что там полевые цветы! Фанатик садоводства уж как-нибудь выроет их из земли, чтоб внедрить в свой сад. Вот с другими объектами природы — беда.

«Черт возьми! — думает садовод, поглядывая на Маттерхорн или Герлаховку. — Как бы хорошо эту гору да ко мне в сад. И вот этот уголок девственного леса с лесными великанами, и эту просеку, и этот горный ручей, или лучше вон то озеро. Этот мягкий луг тоже неплохо выглядел бы в моем саду. И еще бы кусочек морского берега! И те развалины готического монастыря недурно бы ко мне перенести. И еще бы вон ту тысячелетнюю липу. А этот античный фонтанчик как пришелся бы ко двору! Потом хорошо бы стадо оленей, или какую-нибудь там серну, или хоть вот такую аллею вековых тополей, и вон ту скалу, и ту реку, и ту дубовую рощу, или этот голубовато-белый водопад, или хоть вон ту тихую зеленую долину…»