Год смерти Рикардо Рейса

Есть зловещие признаки того, что моральная сила Салазара по мере удаления от своего могучего источника теряется и по назначению не попадает. Демонстрирующий это ослабление эпизод имел место на берегу реки Тежо, где по случаю спуска на воду вестового судна второго класса «Жоан де Лижбоа» состоялась торжественная церемония, которую почтил своим присутствием глава государства. Корабль украшен разноцветными флажками или, если употребить подходящее случаю морское выражение — флагами расцвечивания, стапель смазан салом, команда выстроена под тентом, и вот приближается президент республики генерал Антонио Оскар де Фрагозо Кармона, тот самый, который заявил, что Португалия ныне известна повсеместно и потому стоит быть португальцем, приближается в сопровождении свиты в штатском и в форме: те, кто в форме — в парадных мундирах, а те, кто в штатском — в цилиндрах, в визитках, в полосатых брюках, а президент поглаживает свои красивые седые усы, должно быть, сдерживаясь, чтобы не произнести — не к месту и не ко времени — свою неизменную фразу, слетающую с его уст при посещении художественных выставок: Шикарно, просто шикарно, мне очень понравилось, и вот уже поднимаются по ступеням, ведущим на трибуну, высшие должностные лица государства, без которых ни один корабль на воду спущен быть не может: есть среди них и представитель церкви, католической, сами понимаете, а от него ждут благословения, освящения, жаркой молитвы Господу нашему, чтобы введенный в строй корабль наш врагов топил, а сам не тонул, мелькают в раззолоченной толпе любопытные и работяги-судостроители, хроникеры, фотографы, репортеры, вот и бутылка местного шампанского ожидает того высокоторжественного мига, когда разлетится она о нос «Жоана де Лижбоа», и тут он вдруг сам собой начинает съезжать по стапелю вниз, и воцаряется всеобщее ошеломление, встопорщивается снежно-белый президентский ус, качаются, обнаруживая смятение своих носителей, цилиндры, корабль же, к которому никто и прикоснуться не успел, соскользнул в славные воды, моряки кричат положенное «ура!», носятся ополоумевшие чайки, оглушенные сиренами и гудками с других судов, но главным образом — громовым хохотом, потрясшим всю набережную, эту шкоду учинили рабочие с верфей — самый зловредный народ — но Виктор уже шныряет в их толпе, провода первичное дознание, а вода внезапно спала, и разинутые пасти канализационных канав исторгают луковое зловоние, поспешно отступает побагровевший президент, суетятся в ярости чины свиты, требуя, чтобы си-ю-же-ми-ну-ту был установлен виновник подлого покушения на славу отечества, доблесть флота и достоинство высшего должностного лица в стране: Слушаю, сеньор председатель Совета министров, отвечает капитан Агостиньо Лоуренсо, начальник Виктора, но от насмешек не уйдешь, весь город только о том и говорит, и даже испанские постояльцы отеля «Браганса», хоть и добавляют не без робости: «Cuídense ustedes, eso son artes del diablo rojo» [53]. Но, поскольку все это относится к внутренней лузитанской политике, тем комментарии и ограничиваются, и герцог Альба с герцогом Мединасели, втихомолку сговорившись устроить себе чисто мужское развлечение, без жен — отправляются в «Колизей», где на чемпионате по, «кетчу» в леденящих кровь схватках сходятся их соотечественник Хосе Понс, польский граф Кароль Новина, иудей Аб-Каплан, русский — белый — Зыков, чех Штрешнак, итальянец Нероне, бельгиец Деферм, фламандец Рик де Гроот, англичанин Рекс Гэйбл, некий Штрук, чье отечество нам неведомо, искушенные в бросках и подсечках, двойных нельсонах и мостиках, в приемах болевых и удушающих, а если бы участвовал в этом чемпионате Геббельс, победа, скорей всего, осталась бы за ним, ибо он вызвал бы себе на подмогу сколько-то там боевых самолетов.