Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я

Дейв был пастушьей собакой. Гомер и Девон, очевидно, это поняли и отнеслись к нему с почтением – никаких игр, обнюхивания, никакой беготни. Дейв вернулся в сарай и вызвал Кэролин Уилки.

Она большими шагами направилась к нам. Худощавая женщина, как мне показалось, – лет тридцати с лишним, в шляпе с широкими полями, в рабочей одежде, с посохом в руке. Можно было подумать, что она явилась сюда прямо из Девоншира. Голос тихий, разговоры только о деле, никакой пустой светской болтовни.

– Это Дейв, – сказала она, махнув рукой в сторону своего помощника. Он тем временем подошел ко мне и обнюхал мою сумку, в которой лежал большой пластиковый пакет с собачьим печеньем.

– Можно мне его угостить? – спросил я Кэролин, после того как представился и мы пожали друг другу руки.

– Конечно, – сказала она. – Возможно, этим вы ему понравитесь. Я бросил Дейву собачье печенье со вкусом печенки. Он недоверчиво глянул на него и мгновенно проглотил. Потом повалился на спину и лизнул мои башмаки.

Кэролин внимательно посмотрела на него, потом на меня. Дружески, но достаточно скептически. «Можно кое о чем вас спросить? Зачем вы здесь?»

Я не был уверен, что понял ее вопрос.

– У нас здесь не часто появляются барби-колли, – заметила она. Это было не слишком похоже на комплимент.

– Барби-колли?

– Ну да, собаки для выставки. У нас таких немного. Как правило, у них уже не осталось пастушьих инстинктов; их вытравили, пока выводили такую разновидность породы. Мне интересно узнать, зачем вы проделали такой путь, зачем привезли их сюда.

Возникшее чувство было мне знакомо. Я вспомнил день, года два назад, когда моя дочь поступала в колледж и проходила собеседование, а я, поджидая ее, прохаживался снаружи. Вопрос Кэролин породил во мне то же странное ощущение какого-то холода в животе.

Однако вопрос был правильный. Действительно, место казалось мне мало подходящим. Далекие годы моей учебы давно – и с пользой – прошли, а Гомеру и Девону учиться пасти овец было вроде и ни к чему. Но я обещал, и мне очень хотелось выполнить свое обещание.

Я немного помедлил с ответом и, наконец, сказал: «Это дело чести».

Дейв, обнюхав мою сумку в надежде еще на одно печенье, сел и стал слушать.

– Что вы имеете в виду? – спросила Кэролин. Она стояла, опершись на свой посох. Был чудесный весенний день, легкий ветерок шевелил собачью шерсть.

Я рассказал про обещание. «Кроме того, мне кажется, что это просто мой долг перед ними. Это удивительные собаки. Они преданы мне, а я их очень люблю. Хочу, чтобы они, пусть хотя бы на полчаса попали в другой мир, испытали то, чем их предки жили на протяжении столетий. Пусть хоть однажды у них будет шанс выполнить свою настоящую работу. Они должны попробовать пасти овец. Это звучит странно?»

Я смотрел на ее лицо, очень серьезное. Если она решит, что у нас ничего не выйдет, – нам незачем здесь оставаться. По телефону она предупредила меня: пасти овец – дело нелегкое, в какой-то мере даже опасное.

Кэролин кивнула. «Хороший ответ, – сказала она. – Но барби-колли…» Я возразил (никто не вправе недооценивать моих собак!) – они ведь австралийские бордер-колли, получены из Техаса, и мне дали понять, что их пастуший инстинкт полностью сохранился.

– О, правда? – спросила Кэролин вполне дружелюбным тоном.

Я легко представил себе, как бы вскинулась Дин, если бы я рассказал ей об этом разговоре. По ее мнению, сторонники «пастушьего направления» в этом деле настоящие фанатики; они разводят собак неоправданно агрессивных, попросту диких.

Дейв, спокойный и сосредоточенный, как инструктор автошколы, обучающий вождению еще одного испуганного подростка, был, по-видимому, не против нашей затеи. Я снова угостил его. Иметь еще одного союзника никогда не помешает.

В ближайшие четверть часа Гомер, Девон и я наблюдали, как Дейв и Кэролин перегоняли овец сперва из сарая в небольшой загон, а потом по длинной тропинке на огороженное пастбище.

Кэролин не подгоняла овец, только иногда своим посохом оттаскивала в сторону какого-нибудь ягненка. Она намеривалась отделить ягнят, оставив лишь старых овец, которых не испугают новые неопытные и беспокойные собаки. Правда, подлинных размеров угрозы она, очевидно, не представляла.

Дейв делал свое дело – выполнял команды Кэролин, носился вокруг овец, подгонял отстающих, ловко собирая их в стадо, пока она делила стадо. Это была безупречная совместная работа.

Я глянул вверх. Там на широком гребне холма стояло несколько грузовиков и легковых машин. Люди вышли, чтобы понаблюдать. В этом древнем зрелище было по-прежнему что-то завораживающее.

На пастбище должна быть только одна собака, сказала Кэролин, после того как она все надлежащим образом устроила. Для спокойствия овец и ради всеобщей безопасности. Безопасности?

Далее, предупредила она, важно, чтобы я следил за овцами, а не за собаками. «Если они побегут к вам, станьте боком; обычно отара разделяется и обходит вас. Но если они налетают прямо на ваши ноги, падайте. Лучше рискнуть сломать кость, но уберечь колени». Погодите. При чем тут я? Разве я тоже должен работать с овцами?