Год Собаки (СИ)

- Купайтесь по очереди, - посоветовала мне бабуля. Вообще-то я знал, что на фирменных плавках есть специальный кармашек, у меня даже были такие, японские. И на Тольку тоже бы нашлись.

Но не возвращаться же. Да и выделяться на общем фоне не хотелось. Редко, кто из пацанов был одет в плавки, в основном щеголяли в «семейниках».

Тем более, когда вышли наши девчонки. Оля оделась в раздельный купальник, Валя – в закрытый.

Нет, я ничего не скажу, закрытый красивый купальник, но я люблю загорать, а во-вторых, ходить или лежать в мокром мне жутко бы не понравилось.

А я под короткие шорты всегда надеваю трикотажные плавки, чтобы трусы не вылезали наружу.

- Какие вы красивые! – вырвалось у меня. Это, наверное, тот, кто поселился внутри меня, подсказал. Сам бы я никогда бы не догадался такое сказать. Ну, купальники, ну, модные…

- Пошли купаться! – заулыбалась Оля, и мы побежали к ступенькам, ведущим в море.

Здесь были построены два пирса, между ними – 25 метров, для пловцов. На одном из них стояла вышка для прыжков в воду, с тремя трамплинами. оттуда иногда прыгали пацаны и взрослые.

только взрослые прыгали с десятиметровой отметки, а пацаны, с трёх, или пяти.

Прыгали, в основном, солдатиком, потому что вниз головой не очень приятно. Можно голову ушибить, и не только…. А ещё легко потерять трусы.

Ко мне подплыла Оля:

- Коль, а ты прыгал с вышки?

- Прыгал, - неохотно ответил я.

- Со скольких метров?

- С пяти. Выше нас не пускают, если прыгнем, могут с пляжа выгнать.

- Смотри, пацаны прыгают.

С пяти метров двое юношей лет по пятнадцать красиво прыгнули вниз головой.

Выглядели они уже совсем не как мы с Толькой.

Нам ещё неполных тринадцать, а эти парни года на два, а то и три, старше, и мускулы уже видны, и плечи широкие. Не то, что мы. Себя-то я плохо видел, но знаю, что не на много лучше, чем Толька.

Представив, что моя лохматая голова два ли не шире плеч, немного расстроился.

То, что когда-нибудь я тоже буду таким, как эти парни, ничуть не успокаивало: два года очень долгий срок, чуть ли не половина жизни.

Вода ещё была прохладная, так что выбрались мы на берег быстро.

Лежаки были заняты, но девчонки расстелили покрывала на дощатом настиле, и мы разлеглись, подставляя худые и бледные ещё тела под горячие лучи уже вполне летнего солнца.

Лежали, болтали о всяком, о прошедших уроках, о планах на будущее, как будем вместе гулять, играть в разные игры, включая футбол.

- Я научу Олю играть! – смеялась Валя. Оля улыбалась мне. Глядя на неё, я забывал о своём горе.

И тут к нам подошли те самые парни, что прыгали с вышки.

- Девчонки, пошли, поиграем в волейбол! – позвали они наших подруг. Нас даже не заметили.

Думали, что мы родственники? Такие мелкие, как мы, не доросли ещё до дружбы с девочками.

Девочки вопросительно посмотрели на нас. А что мы скажем? Не ходить? Нас-то не пригласили.

Поэтому я пожал плечами, а Толька вообще ноль внимания.

Оля с Валей ушли. Я посмотрел им вслед, видел, как они встали в кружок и стали ловко перекидывать мяч.

С нашими девчонками обходились осторожно, они были самыми маленькими, и я успокоился.

- Да ну их! – сказал Толька. – Пойдём, искупаемся лучше.

Мы поплавали наперегонки, разогреваясь, а когда выбрались, девчонки всё ещё развлекались с парнями. Потом они вместе искупались и улеглись с ними, начали играть в карты.

Мы слышали, как они в азарте спорили и радовались.

Я не мог сказать, что это мне понравилось, но подойти и позвать девчонок к нам? Им там весело.

Иногда я ловил на себе Олькин взгляд, но ничего не предпринимал. Назвать её своей подругой я ещё не мог. Может быть, она со мной сейчас, из жалости? Потому что я остался дома один.

Так мы и отдыхали, мы с Толькой отдельно, девчонки с большими парнями.

Дождавшись их, наконец, я услышал хмурое:

- Пойдём домой? – спросила Оля без улыбки.

- Пойдём, - согласился я, вставая. – Поздно уже.

Больше мы не разговаривали. Меня подмывало спросить, хорошо ли они отдохнули, но не стал, вспомнив, что сейчас вернусь домой, а там опять нет мамы. Сделалось жутко тоскливо.

О чём молчали девчонки, я не знал. Они шли отдельно от нас, как будто не с нами. Толька нёс их сумки.

Когда вышли на остановке и хотели проводить Олю и Валю, Оля молча забрала свою сумку и ушла.

Валя хотела что-то сказать, беспомощно посмотрела на меня, и побежала за Олей.

Ну, что я опять не так сделал?!

Дома нас ждала записка от Сёмы, что он будет вечером.

Мы с Толькой поели, и он сказал, пряча глаза:

- Коль, я пойду домой?

- Почему спрашиваешь? – удивился я, холодея. – Иди, конечно!

- Ты не обидишься?

- Вот ещё! – бодро сказал я. – Что я, маленький, что ли?

Толька ушёл, и я остался наедине со своими мрачными думами.

Так я и жил до прихода папы. Толька приходил, мы с ним играли. Семён готовил нам, тоже пропадал где-то, или сидел с учебниками.

Девчонки не приходили. Тольке было всё равно, а я тосковал по маме, боялся прихода папы, и то, что Оля про меня забыла, казалось мне предательством. Когда я оставался один, вечером, представлял, что она гуляет с одним из тех парней, и плакал в подушку.