Год спокойного солнца

— Спасибо, — еле слышно ответил он и снова закрыл глаза. — Но я не бедный… и не покинутый, не одинокий. Мне так хорошо, я выразить не могу. Спасибо тебе. Дай мне только прийти в себя от пережитого…

Потом они пили чай. Стол поставили на место. Марат усадил Наташу на диван, а сам сел напротив на стуле и все смотрел на нее, не мог наглядеться, и улыбался от счастья. Ее смущал этот его взгляд, она краснела, совсем как девчонка, и опускала глаза, и такой нравилась ему еще больше.

Говорили они о каких-то пустяках, он и не запомнил, смотрел и смотрел, однажды только подумав: наверное у меня совсем глупый вид, — но тут же забыл об этом, продолжая улыбаться.

Но прошло время, схлынул первый порыв, отрезвление пришло, а по-трезвому все оказалось совсем не просто. У нее же семья, Кирилл, дети. Ну, с Кириллом еще куда ни шло, А Борис с Севкой? Им же объяснить все надо. Да и вообще… Она попыталась успокоить его: дело решенное, как сказала, так и сделает, а там видно будет. Борис поймет, а Севка… ну хмыкнет презрительно: «Во, мать дает». Но тоже не осудит, презирать не станет. С Кириллом же она сама поговорит сегодня же, а вечером придет сюда — уже насовсем.

Но тут Марат проявил ненужную твердость. Это теперь он понял, что ненужную, когда представлял себе всю огромную нашу землю с морями и материками и думал, что принадлежит она им двоим. А тогда твердость была неколебима. Нет, так не годится, все по-человечески следует сделать. Севка за границу едет, надо его собрать, проводить, чтобы спокойным был; вернется, тогда и узнает. А с Кириллом Марат сам объяснится, по-мужски, давние приятели как-никак. И на развод подать, чтобы разговоров не было.

Она смотрела на него с недоумением. Кивала в знак согласия или понимания, а во взгляде укор был.

— Ты не так думаешь? — спросил он.

— Я не хочу туда возвращаться, — вдруг призналась она. — Ты, действительно, переговори с Кириллом, а я домой не пойду. Вещи свои, какие нужно, попрошу Бориса собрать и принести. А если ты считаешь, что неприлично… в клинике могу пока пожить.

В голосе ее обида звучала, и Марат сказал примирительно:

— Я понимаю тебя. Делай как знаешь. Наверное ты права. А у меня просто голова кругом идет.

Когда она ушла, Марат почувствовал облегчение.

Вспоминая теперь подробности вчерашней их встречи, он стал досадливо укорять себя; рационалист проклятый, стыдно же говорить о таком — подать на развод, расписаться… И это называется поступает по-человечески! Стыд и позор!

Недовольно отбросив одеяло, он стал одеваться, но все валилось из рук. В конце концов он твердо решил, приду в редакцию, позвоню Наташе, пусть перебирается сюда. Ну его к чертям собачим, это благоразумие. Разговоров все равно не оберешься, а на каждый роток не набросишь платок. Да и не в этом дело. Главное — они будут наконец вместе, а это такое счастье.

Из дому он вышел бодрым, с легким сердцем. И все улыбался, забывшись, не замечая своей улыбки.

Шел он легко, весело оглядывал встречных и радовался, встречая ответную радость в чужих глазах. Людям всегда приятнее видеть человека веселого, счастливого, чем хмурого, озабоченного, несчастного…

Из раскрытого окна, на котором чуть шевелились от сквозняка тюлевые занавеси, доносились звуки радио. Зазвучала песня, и Назаров, едва услышав, сразу остановился, замер, напряг слух. Слова песни были созвучны тому, о чем думал он все последнее время, и он сразу вспомнил тот Витькин вопрос: «Скажи честно: тебя еще не мучает?..»

Птица в будущее летит,
Где ружье над водой блестит.
Рыба в будущее плывет,
Где рыбак удачливый ждет…

Кто-то нечаянно толкнул Марата плечом, извинился, он он только досадливо поморщился.

И змея поползла туда,
Где стоит на тропе беда.
И туда идет человек,
Где его кончается век.
Чем же прошлое претит?
Птица в будущее летит,
Надо делать наоборот!

В комнате заметили его. Чей-то силуэт обозначился за тюлевым занавесом. Марат отвернулся, оглянулся, словно поджидал приятеля.

Человек всех мудрей —
И тот
Прямо в будущее идет!

Что они отыскать хотят

Там, где гибель свою найдут?
Птицы в будущее летят.
Рыбы в будущее плывут.
Люди в будущее глядят.
Люди будущим днем живут![3]

Мимо него со смехом пробежали две девчушки, глянули на него озорно. Потом одна оглянулась, крикнула:

— Смотрите, окатит!

Поливальная машина медленно шла по улице. Сильная струя воды била по обочине, сгоняя собравшуюся там грязь. Брызги летели через газон к самому дому. Марат растерянно оглянулся и стремглав бросился в подъезд, прикрыв за собой дверь. В душном полумраке переждал, пока проплыли мимо рокот двигателя и шипение воды.