Год тигра и дракона. Живая Глина (СИ)

   От одной лишь мысли, что сейчас она, словно помойная крыса, недотопленная мальчишками в канале, побежит прятаться в свою комнатенку и ждать, когда убийцы явятся c ножами, Таня взбесилась. Merde! 16 Она, черт побери, жена вана-гегемона! Практически императрица половины Поднебесной!

   Закусив губу и сжав кулаки, Таня двинулась прямиком в покои Сян Юна. Её не посмел никто остановить – ни евнухи, ни стражники, как если бы Тьян Ню летела снова на черном драконе.

   - Ох,ты ж... – только и сказал ван-гегемон Западного Чу, когда двери в опочивальню распахнулись и на пороге появилась его разгневанная супруга - грязная, в мокром исподнем и в одной туфле.

   Они таращились друг на друга пару минут,и Таня уже набрала полную грудь воздуха, дабы высказать, что она думает про диқие нравы и мерзких гаремных девок, но вместо обличительной речи громко всхлипнула и бросилась к Сян Юну в объятия.

   - Они на меня взъелись... Все как одна, – жаловалась Таня, уткнувшись носом ему в грудь. – То одно,то другое, житья от этих вредин нет. И... скучно там. Ни дядюшки Сунь Бина, ни Мин Хе, ни... тебя.

   Сян Юн слушал это бормотание очень внимательно, страшась упустить из сбивчивой речи главное.

   - Только ты никого не казни, хорошо? Они ж не знали, что я плавать умею. Просто забери меня оттуда. Мне же можно? Я же небесная дева все-таки. Ну, пожалуйста, Юн. Ты же всё-всё можешь. Только не нужно им головы рубить. Очень тебя прошу. Хорошо? Ну пожалуйста!

   И посмотрела на мужа с такой надеждой.

   - Пожалуй, я их даже награжу, - ухмыльнулся чусец.

   - За что?

   - А вот за это!

   Сян Юн прижал к себе Таню ещё крепче и поцеловал. Сначала осторожно, опасаясь, видимо, что небесная дева снова воспротивится, а потом, когда она робко ответила, смелее и настойчивее. В жизни губы Тьян Ню оказались мягче, слаще и соблазнительнее, чем в самыx смелых мечтах. И отрываться от них было воистину смертельной мукой.

   - Εсли ты хочешь,то я уйду, позову служанок,и тебя переоденут, - пробормотал он, готовый даже к такому повороту. - Если хoчешь...

   Таня яростно затрясла головой, категорически отказываясь от предложения, и потянулась за добавкой – за новым поцелуем. Совершенно сбитый с толку рвением супруги ван-гегемон сделал последнюю отчаянную попытку разъяснить намерения небесного создания:

   - Вы же останетесь... со мной... сегодня?

   Вместо ответа Тьян Ню его поцеловала. Неумело, зато без тени страха. А затем, чтобы у Сян Юна отпали последние сомнения, выдернула шпильку из его волос.

   Какая-то отчаянная ненасытная жадность овладела ею. Почти болезненная одержимость заполучить этого мужчину всего целиком, прежде, чем протянут руки другие женщины – более искусные и хитрые, а многочисленные враги возжелают его крови. Οпередить смерть, которая однажды вырвет яростную душу из этого сильного тела. Стать первой, стать захватчицей. Застолбить, заклеймить, присвоить всё сразу – и твердокаменные от мозолей ладони, и белый длинный шрам на боку чуть ниже левой подмышки,и сиплое дыхание сквозь сжатые зубы,и влажный блеск белков закатившихся глаз под дрожащими ресницами, и даже мучительный стон. Бесстыдно желать его исключительно для себя, эгоистично упиваться властью и брать, брать, брать. Чтобы никому ни крошечки не досталось от Сян Юна – потрясенного и счастливого, каким он был только с ней той ночью.

   - Чем я заслужил? – выдохнул Сян Юн чуть слышно во влажные кудри на её затылке.

   - Ничем абсолютно.

   Глаз на спине у Тани, конечно, не было, но она почувствовала, как он блаженно улыбается.

   Не случилось ничего из того ужасного, о чем шептались старшие подружки, такого, чего нельзя было бы вытерпеть. В конце концов, иначе люди и не могут стать единой плотью, думала Таня, уже засыпая в плену его рук. А держал Сян Юн ой как крепко.

   Солнечный луч пробился через слои полога и деликатно коснулся Таниной щеки, то ли лаская,то ли напоминая, что ночь закончилась,и новый день пришел в земли Поднебесной. Εще один из череды беспокойных и опасных, ибо по-другому тут не живут и другим жить не дают.

   Таня открыла глаза и несколько минут бездумно созерцала игру света и тени на тонкой ткани полога,и голова её была пуста, как в миг появления на свет. Ни мыслей, ни чувств, ни воспоминаний - tabula rasa 17. Она зевнула, потянулась, повернулась на другой бок и обнаружила рядом Сян Юна - вольготно раскинувшего руки, со спутанными волосами и улыбающегося во сне. И совершенно голого.

   - О Боже мой! - проскулила Танечка.