Год тигра и дракона. Живая Глина. Том 1

   Прикрываться руками было поздно. Сян Юн всё, что ему хотелось, разглядел ещё ночью. Оставалось только зажмуриться, что достойная супруга вана-гегемона Западного Чу и сделала. Сжаться в комочек, обхватить себя руками и крепко-крепко сплющить веки – это всегда помогало Татьяне справиться со страхом, взять себя в руки, а заодно и дождаться, когда в душе уляжется буря самых противоречивых чувств. Петр Андреевич, помнится, невесело смеялся над повадками наследницы. «Ты прямо, как испуганный кролик, замрешь и ждешь, когда злой лис пройдет мимо», - говорил он, нежно поглаживая доченьку, ставшую свидетельницей очередного семейного скандала, по плечу.

   Сян Юн, который очень уютно похрапывал рядом, вдруг обхватил жену и притянул к себе. И замурлыкал сквозь сон что-то неразборчиво-ласковое. И от этого властного җеста из мешанины ощущеңий, как из перенасыщенного раствора медного купороса,тут же выкристаллизовалась одна мысль – большая, яркая и с острыми гранями: «Господи, что же я наделала!»

   Несколько лет назад юная гимназистка Татьяна Орловская давала себе клятву никогда-никогда не решать свои проблемы тем способом, каким это делала её мать. Когда у Елизаветы Сергеевны, царствие ей небесное, приключалась неприятность, она тут же издавала вопль иерихонский: «Петру-у-уша-а-а! Петр Андрее-ич!», после которого все домочадцы,и прежде всех сам Петр Андреевич, побросав все дела, должны были мчаться и спасать страдалицу. Иначе – скандал.

   И что же сделала та принципиальная профессорская дочь, выбравшись из пруда без всяких потерь, кроме чистоты платья? Нет, она не кликнула стражу и не употребила против злоумышленниц власть, қоторой, несомненно, обладала. Она, точь-в-точь как Елизавета Сергеевна, завопила «Ся-а-ан Ю-у-н!» на весь Лиян и кинулась под крылышко к мужу. За что и поплатилась. Вот Люся, умевшая мыслить здраво, никогда такого не сделала бы.

   Русский человек задним умом крепок. Теперь-то Таня понимала, как бесчестно поступила с Сян Юном, дав тому поводу думать, что посланница Яшмового Владыки нуждается в покровительстве, как самая обычная женщина, что она такая же, как прочие, что небесная дева останется с ним навсегда. Потому что в глубине души отлично понимала – когда и если Нюйва отпустит их с Люсей домой, в свой век, она обязательно вернется.

   А еще... Прошлой ночью Таня узнала о себе нечто новое: она не потерпит рядом с Сян Юном других женщин. Ни единой, даже самой завалящей наложницы, а в случае чего поступит с любой соперницей так, что затмит ужасную славу Люй-хоу из «Записок» Сыма Цяня. Кровь родная все же не водица.

   - Моя Тьян Ню...

   Это пробудился le general, увидел небесную деву, возликовал, что ему ничего не приснилось,и на радостях сгреб свое сокровище в охапку вместе с одеялом.

   - Вы остались сo мной до самого рассвета, как настоящая жена. Это такая честь, – промурлыкал он Танечке на ухо.

   Еще бы. Наложнице полагалось удалиться из спальни, едва господин сделает свое немудреное дело.

   Сонный и расслабленный le general ткнулся носом в ямку между шеей и плечом, вдыхая запах Таниной кожи.

   - Я же вас ничем не обидел, нет? Я только хочу сделать вас счастливой...

   Нежности из его уст звучали так мило и соблазнительно. Небесной деве пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не поддаться адскому искушению запустить пальцы в черные волосы Юңа.

   - Смотря, что вы понимаете под счастьем.

   - Χр-р-р...

   Сян Юн всё еще досматривал последний сон.

   - Так что там у вас со счастьем, главнокомандующий? – требовательно спросила Таня и ткнула дремлющего мужа пальцем в бок

   - Α. Что? - дернулся тот, по-прежнему не открывая глаз. - Счастье-то? Моё? Да, как и у всех. Полный дом жен и наложниц, много детей и столы, ломящиеся от еды. Всё просто... да...

   Татьяну точно из ведра ледяной водой окатили, она оцепенела от ревности и гнева.

   А Сян-ван тут же проснулся, и, подтверждая свое напыщенное прозвание, с тигриной грацией потянулся всем телом. Выбираться из постели он не торопился. Щурил поочередно то один глаз,то другой, словно пытался угадать тайные мысли супруги по выражению её лица.

   - Вы чем-то обижены? Недовольны?

   Сцепив зубы, Таня отрицательно замотала головой. Мол, ничего подобного, никаких обид.

   «Я не просто недовольна, я - в ярости, я бы тебе глаза твои бесстыжие выцарапала прямо не сходя с места!» - посулила она дорогому супругу, до боли вонзив ногти в ладони.

   - Не переживайте, моя Тьян Ню. Чтобы у нас в Пэнчэне не повторились здешние неприятности, вы всегда будете лично отбирать женщин для моих Внутренних Покоев, – заявил он со всей возмoжной серьезностью.

   - Что? - ахнула Таня.

   Ван-гегемон сладко зевнул.

   - Я говорю, что вашему вкусу полностью доверяю. Берите таких девиц в наложницы, с которыми сможете пoладить, а мне все равно, я только вас люблю.

   Еще задолго до рассвета, когда все лиянские драчливые петухи спали и видели себя царями курятников, обитатели дворца сайского вана уже знали, что небесная госпожа снизошла до посещения супружеского ложа.