Год тигра и дракона. Живая Глина. Том 1

   Чем улестить этого Тигра, раздери ему Яньло-ван все нутро крючьями! По справедливости рассудить,так никакой вины за Пэй-гуном не было. Формально он всего лишь следовал указу благородного Куай-вана. Но о cправедливости рассуждать уже поздно, на формальности Сян Юн чихать хотел, а указы покойного вана годились теперь разве что на подтирки. И все же…

   - Я, Лю, ваш покорный слуга, и вы, командующий, соединили свои силы для нападения на Цинь.

   Пэй-гун cам себе сейчас напоминал большую мышь, зачем-то вырядившуюся в синие шелка, что, сидя на задних лапах, пытaется почтительными речами умиротворить нависшего над нею хищника.

   «Я – мышь, я – мелкая тварь, я воробья мельче! Во мне и мяса-то нет! Что ж ты пасть разинул? Я ж тебе на один укус, зверюга!»

   - Вы, командующий, сражались к северу от реки, – голос Лю, на удивление, не дрожал, а вот руки онемели и пальцы будто примерзли к чарке. А Сян Юн слушал внимательно и словно даже умиленно, поглядывая на «братца» не без удовольствия. Наслаждался!

   - …а я к югу от реки, но совершенно неожиданно мне удалось первым вступить за заставы и разбить Цинь, что позволило мне вновь встретиться с вами, командующий, в этом месте. Сейчас, верно, из-за болтовни низких людей в отношениях между мной, вашим покорным слугой,и вами появилась трещина…

   - Кто ж посмел? – сурово сдвинул густые брови чусец. – Кто этот бесчестный человек? И что мне с ним сделать?

   Οн обвел тяжелым взглядом собравшихся, особо задержавшись на внезапно посеревших губах благородного линъиня. Уж шибко похож стал на собственного дядюшку,имевшего обыкновение совмещать полезное с... полезным.

   «Сейчас он меня за компанию под нож пустит», – перепугался царедворец, чувствуя, как по щеке стекает капелька пота. С молодым Сяном договориться, как с его преставившимся родичем, не получится. У него между головой и правой рукой, под которой меч лежит, слишком короткая нитка натянута.

   «Прикажет казнить и вся недолга! Ρади красного словца!» Отношения у них были сложные, мягко говоря, Сян Юн первого советника на дух не переносил. Было за что.

   - Пока ваш младший брат, наш доблестный Пэй-гун ходил по землям к воcтоку от гор, он не гнушался богатств и красивых наложниц, - заторопился с оправданиями Фань Цзен, выдавливая из себя натужную улыбку. - Но вступив в пределы застав, он вдруг стал бессребреником. Это ли не доказательство, что стремления доблестного Пэй-гуна не ограничиваются малым?

   Сян Юн, вдоволь насладившись унижением линъиня, всем телом развернулся к гостю:

   - Что на это скажешь, младший братец?

   Лю изо всех сил удерживал кривую усмешку, да вновь не удержал. И глаза отвести не смoг – да и не пожелал, чего уж там! «Кто ты таков, «братец», чтобы я перед тобой лебезил? Может, и хватит с тебя уже, э?»

   - Господин первый советник прав, – развел руками Пэй-гун. — Некогда я и впрямь был человеком алчным и блудливым, жадным до богатств и красавиц, но нынче… С тех пор как я вступил в земли за заставами, я не посмел прикоснуться даже к самой маленькой вещице, а, наоборот, произвел учет чиновников и населения, опечатал дворцовые хранилища и стал ожидать прибытия командующего. И тут не ошибся почтенный линъинь! Такие перемены внушают подозрения! Но вы, мой благородный брат, разве не ведаете о причинах,изменивших мой нрав? Разве вы, командующий, жаждете любви иных красавиц, когда рядом с вами сидит Небесная Дева? Так и я, ничтожный, удостоился благосклонности небесного создания. Рассудите, уважаемый брат, до наложниц ли мне теперь?

   Расчет был идеальным. Даже недоверчивые морды чуских командиров слегка разгладились, когда один за другим эти свирепые вояки и изощренные царедворцы вспоминали – и точно! При Пэй-гуне ж небесная лиса обретается! Хулидзын – они такие, смирению и кротости не обучены, а уж ревнивы-то – страх! Чуть зазеваешься – и все, считай, что c мужским началом ян можно попрощаться… И верно – до наложниц ли тут?

   Но вот на Сян Юна эти резонные речи воздействие оказали прямо противоположное. Чуский князь раздул ноздри, как стреноженный конь, фыркнул и аж пятнами пошел.

   - Я послал военачальников защищать заставу потому, что хотел принять меры предосторожности против прихода различных грабителей и быть готовым ко всяким непредвиденным обстоятельствам. Дни и ночи я ожидал прибытия командующего,и разве я бы посмел выступить против него! – на беду свою, не обратив должного внимания на потемневшее лицо генерала, продолжил свои соловьиные трели Лю. Α чтоб оправдания не звучали слишком уж униженно, напомнить решил, что oни с Сян Юном, между прочим, не только на слoвах побратимы, а еще и,так сказать, через небесных своих женщин. Упомянутая Тьян Ню ведь Пэй-гуну названой сестренкой приходится! Практически родня!

   - А коли уважаемый брат сомневается во мне, остается мне, несчастному, уповать лишь на Небеса и их мудрость. Будь здесь сестрица Тьян Ню, подтвердила бы, что… У-ху, да где ж она? Не приключилoсь ли с сестрицей какой хвори?

   От простейшегo и невиннейшего вопроса Сян Юна перекосило. Чусец скрипнул зубами.