Год трёх царей

В старой сказке читаной ему maman в детстве, некоего царя заблудившегося в лесу нечистая сила обещает вывести к людям если он ей отдаст то чего он в своем царстве не знает… Доведись Георгию заключать такую сделку (свят-свят-свят!!!) — черти получили бы в уплату изрядный набор всякой дряни! А потом вдруг вспомнил иное — неожиданное… Яхты у причалов Ливадии и Петербургского яхт-клуба — многие его знакомые и друзья императорской семьи плавали на отдых в Средиземное море… И многие любили будучи в Италии и Греции побродить в одиночестве или небольшой компанией по глухим местам живописных берегов с их укромными бухточками и античными руинами… Выходит любого из них — хоть даже фрейлину его матери (лицо Алины заполнило внутренний взор) запросто могли схватить морские разбойники и держать в вонючей земляной тюрьме как русских пленных на Кавказе еще на памяти его отца? Или вообще продать гнусному жирному турку для утех??!

Что с этим то делать? Распорядится чтобы МИД прислал ноту? Ноту…

Георгий шумно вздохнул загораясь яростью.

«Ноту……..!!!»

— Вот что, господин Гирс! Вызовите турецкого посла и доведите до его сведения — желваки заходили на его скулах. Что еще один подобный случай и у его любимого султана будут большие неприятности! И для начала — я прикажу повесить его самого на воротах его посольства! Может быть даже вместе с женой! По его выбору — самой любимой в его гареме! И… составьте требование о необходимости освобождения всех рабов-европейцев и особенно русских вне зависимости от чего бы то ни было. В максимально категорической форме!

Министру показалось что на грани сознания послышался шелест крыльев.

Он не отшатнулся и не выдал растерянности — но вот в лице что-то такое промелькнуло.

— Ваше Величество — прошу прощения — вы намерены и в самом деле отдать такой приказ?

И Георгий вдруг увидел себя его глазами.

Злого девятнадцатилетнего мальчишку третирующего почтенного пожилого сановника — причем будучи в полном праве… Да еще готового своей дикой выходкой втравить державу в войну!

Кольнуло что-то похожее на — нет не стыд — скорее неловкость. И одновременно — еще на миг пришло некое самодовольное чувство — а выходит его считают способным проявить жестокость если надо!

— Ну конечно же нет! — максимально доброжелательно улыбнулся Георгий уже успокоившись. — Или я, по-вашему, лишился рассудка? Мы же не дикие азиаты — это османы и персы наших дипломатов убивали и сажали в темницы. А мы цивилизованные люди. Только… — он опять улыбнулся, прищурившись — турок то нас по себе мерить будет! Так что вы уж как-нибудь на ушко шепните…

И ощутил во взгляде старого дипломата неподдельное уважение.

После того как Гирс откланялся, император посмотрел на груду бумаг и пакетов ожидающих решения. Все это предстоит ему, самодержцу всероссийскому изучить и желательно сегодня.

Вот ужо — самодержец! — усмехнулся про себя Георгий. Какой он самодержец — если не может повелеть быть в сутках хотя бы двадцати пяти часам?!

* * *

Вскоре России были переданы со всеми возможными извинениями найденные услужливыми турецкими властями российские подданные. Семеро стариков — не возвращенных в прошлые годы пленных — иные с семьями, пятеро грузинок и лазок — проданных на ту сторону ушлыми контрабандистами, три черкешенки из племени адыгов (видимо паши с сераскирами предпочли перестраховаться). А кроме того — пара дюжин обманом завербованных в Польше и Подолии девушек, и вдова богатого купца Гюрем-эффенди — Марьям — она же Акулина Данилова, дочь матросской вдовы из Севастополя — и с ней её четверо детей.

С тех пор пытавшегося торговать россиянами вылавливали и сдавали османским палачам сами работорговцы — чтоб самим не оказаться в руках у палачей Белого царя — хотя до настоящего страха перед «Темир-Гявургом»[11] было еще далеко…

Глава 5

7 августа 1889 года. Гатчина

«Получается это первое сделанное мной назначение в верхах?» — подумал Георгий провожая дядюшку.

Собственно это было второе назначение. Первым было утверждение адмирала Чихачева на должности морского министра вместо прежней — главноуправляющего военно — морским министерством. Собственно сделал он это просто ради ясности в должностной иерархии. Но немедленно явился генерал — адмирал Алексей-Александрович. Этот упитанный толстяк прозванный друзьями «бонвиван международного масштаба» а недругам «семь пудов августейшего мяса» тут же с порога принялся жаловаться — мол его выходит что отправили в отставку, ибо министерством то руководил он а Чихачев был лишь вторым…

По мнению Георгия которое он составил бегло ознакомившись с делами — воистину «нехорошо многовластье!» как говорил еще император Август. Но не прогонишь же взашей родного дядю!

— Господин-генерал — адмирал, — с напускной суровостью изрек он. Ни о какой отставке речи нет. Я лишь позволил себе уточнить полномочия…

Собственно вы как были так и остались высшим военно-морским чином империи Российской. И соответственно на вас, Алексей Александрович, вся морская политика держава. Вся. Морская. Политика! — назидательно поднял он палец вверх.