Год тумана

Стараюсь не выказывать разочарования при мысли о том, что соревнования только через три месяца. Все это время ребенок может страдать от голода или подвергаться немыслимо жестокому обращению. За три месяца ребенок может умереть. За три месяца вообще может случиться что угодно.

Глава 66

Возвращаюсь на автобусе в Эрмосу. Наблюдая, как мимо катятся холмы, кофейные плантации, коттеджи и разбросанные хижины, я ощущаю тягостное чувство поражения. Вернувшись в Эрмосу, забираю свои вещи из домика на пляже и иду в бар к Сами.

— Не повезло?

— А ты как думаешь?

— И что теперь?

— Поживу здесь еще пару дней, а потом поеду в те места, которые назвал Дуайт. Если ничего не узнаю, в июне, к началу соревнований, вернусь в Бока-Барранка.

— Ты ее найдешь, — говорит Сами, но голос подруги звучит неубедительно. Она не смотрит мне в глаза, не может выдавить ни одной ободряющей фразы. Знаю, она из тех людей, которые говорят тебе то, что хочешь услышать. Представляю, как она болтает по телефону со своим женихом из Техаса и год за годом твердит ему, будто вот-вот вернется в Штаты. Говорит, что любит и скучает, а здесь без него совсем невесело.

Оставляю домик в Эрмосе за собой еще на месяц, а потом в течение трех дней езжу по всему побережью с его длинными роскошными пляжами и редкими отелями, потайными бухтами и сонными деревушками, пальмовыми рощами и рисовыми полями. Расспрашиваю и раздаю карточки. Описываю доску и ее владельца. «Среднего роста. На груди татуировка в виде волны. Ездит в желтом «фольксвагене». Возможно, путешествует вместе со светловолосой женщиной несколькими годами старше».

Меняю некоторые детали своей истории в зависимости от того, с кем разговариваю. Иногда называю парня с Ошен-Бич своим давно утраченным братом, который потерял связь с семьей. Иногда это мой «бывший»; сначала я разбила ему сердце, а потом поняла, что не могу жить без него. История становится совсем фантастической, если выпью или не высплюсь. Рассказываю о том, что моя мать нуждается в пересадке почки, а этот человек — единственная подходящая кандидатура. Я задолжала ему много денег, а потом внезапно получила наследство и решила расплатиться со всеми кредиторами. Я уверовала в Бога и решила попросить прощения у всех, кому навредила в жизни. История с доской Розботтома также обрастает домыслами. Говорю, будто мой больной брат больше всего на свете хочет такую. Представляюсь сотрудником крупной американской кинокомпании: мы снимаем сногсшибательный документальный фильм, который станет символом эпохи.

Я научилась хорошо лгать. Могу взглянуть в глаза любому человеку и рассказать любую байку. И все-таки мои выдумки ни к чему не приводят. Время от времени кто-то вспоминает, что видел доску Розботтома, но описание ее владельца не совпадает с внешностью парня с Ошен-Бич. И потом, обычно доску видели давно, или вообще в другой стране, или даже не видели сами, а просто слышали о ней. Не нахожу ни одной серьезной зацепки и упорно отталкиваю мысль о бессмысленности поездки в Коста-Рику. Очередное заблуждение, которое ни к чему не ведет. Не могу поверить в это, не могу даже представить себе возвращение домой без Эммы.

Однажды в окрестностях городка Пуэрто-Койото, остановившись по нужде на безлюдной тропинке, испуганно вздрагиваю, слыша громкое шуршание листвы. Поднимаю глаза и вижу двух туканов. У них нелепые желтые клювы с оранжевой каймой и кроваво-красным кончиком. Эти красивые редкие создания, некогда приводившие меня в экстаз как фотографа, теперь не вызывают никаких эмоций. Всего лишь птицы, сидящие на дереве над тропинкой, ведущей в лес.

В Тортугеро просыпаюсь рано, с петухами. В этой стране петухи буквально повсюду, они выполняют функцию всеобщего будильника. Пробираюсь по скалистому пляжу и наблюдаю за гигантскими морскими черепахами, похожими на обломки кораблекрушения, медленно плывущими под поверхностью моря. В лесу неподалеку от пляжа полно змей и обезьян-ревунов. Эта часть страны обладает тревожной, опасной красотой. Здесь человек может просто исчезнуть. И снова приходит в голову мысль о невыполнимости миссии. Тело крепнет и набирается сил, а сознание, боюсь, понемногу сдает.

Думаю о Джейке, который сейчас в Сан-Франциско, учит школьников и в одиночестве ужинает, накрепко заперев дверь детской. Интересно, вспоминает ли он обо мне или же в попытках не думать об Эмме постепенно лишается энергии и желания продолжать борьбу? Интересно, вспоминает ли он о том, каково это было — любить, готовиться к свадьбе? Ворочается ли в постели, пытаясь нащупать меня рядом с собой? Просыпается ли в испуге, обнаружив, что постель пуста?

Всегда восхищалась целеустремленностью Болфаура: приняв решение, он уже не колебался. Теперь же его непоколебимость работает не в мою пользу. Прекрасно понимаю: сейчас не в моих силах заставить его повернуться ко мне лицом. Мы оказались по разные стороны черты, когда я покинула Сан-Франциско.

Нет, говорю себе. Все же могу кое-что сделать. Нечто невероятное. Могу вернуть ему Эмму.