Год в Азкабане (ЛП)

Конечно, все они знали его имя, просто предпочитали называть его по номеру, чтобы он забыл, что он чего-то стоит. Драко поднял свои руки, охранник казался довольным. Позже этой ночью. Или утром. Черт, может быть это был тот день, когда Драко наконец открыл свою шоколадную лягушку. Она квакнула и ускакала. Выпрыгнула между решетками, и Драко застонал. Он был слишком слаб, чтобы поймать долбанную шоколадную лягушку. На самом деле, к лучшему, вероятней всего, он бы даже не смог ее проглотить. Было бы очень подозрительно, если бы его стошнило шоколадом, потому что он не смог бы переварить что-то настолько сладкое. Это вызвало бы вопросы…

Как это все могло быть реальным?

Июнь

Было не так холодно, и Драко стал меньше дрожать по ночам. Фигура в капюшоне приходила каждый день, и когда она оставалась, Драко думал, что возможно ему удастся протянуть здесь двадцать лет. Если кто-то там верил в него, если кто-то там думал, что он этого не заслуживает, возможно у него были причины, чтобы жить. Она никогда ничего не говорила, просто продолжала приносить ему еду. Больше не лягушки, просто мелкие вещи. Теплый хлеб с маслом. Кубок сливочного пива. После, его любимое – тарелку чипсов. Он обнял ее после этого.

Она была такой крошечной. Все, что она позволила ему увидеть – нижняя часть ее лица. Бледная кожа и красная помада, поэтому он решил, что она была на свидании и после этого решила к нему зайти. Драко надеялся, что ее парень знает, как ему чертовски повезло. Он сказал это вслух, а в ответ получил лишь легкий смешок. Она начала оставлять ему вещи, небольшие, чтобы он мог спрятать их под матрацем. Сначала это было перо, затем банка с чернилами, после пергамент. Он попросил краски, а она посмеялась над ним.

– Ну, если ты хочешь приносить мне вещи, то это должны бы те вещи, которые я хочу, – настаивал он.

В течение следующих семи дней она приносила ему краски по каждому оттенку из цветов радуги. После того, как он засунул фиолетовую краску под матрац, он заключил ее в объятия. Она обняла его за талию, и впервые за многие годы Драко почувствовал что-то похожее на счастье. Затем она его оттолкнула. Он увидел охранника, который повернулся и готов уже был бежать к ним, но фигура в капюшоне выхватила свою палочку.

– Обливэйт.

Охранник, озадаченный, упал на пол. Он начал задавать вопросы, которые Драко не мог расслышать, потому что перед ним стояла Гермиона Грейнджер. Ее волосы были откинуты назад, а спина ровная, пока сама она была занята изменением чьей-то памяти. Она обернулась, ее взгляд все еще был диким из-за того, что ее поймали, плащ шелестел где-то около ее лодыжек. Драко не знал, что сказать.

– Я слышала, как они говорили о тебе. Я знаю, что они хотят с тобой сделать, как они надеются, что ты умрешь в неизвестности. Ты можешь быть полной задницей, Драко Малфой, но ты не заслуживаешь этого и я надеюсь, что смогу вытащить тебя отсюда.

Драко засмеялся. Что еще он мог сделать? Боже, как нелепо! Он влюбился в собственные игры разума. Конечно же, его спасителем будет Гермиона Грейнджер. Конечно, он будет иметь все, что хотел. Чипсы, краски и шоколадные лягушки? Черт возьми! Он согнулся пополам от смеха и рухнул на кровать. Уставившись в потолок, он сказал:

– Теперь я точно знаю, что сплю.

Июль

– Ладно, давай на мгновение представим, что ты настоящая.

– В сто семьдесят второй раз повторяю, Малфой, я реальная.

– Тогда что происходит во внешнем мире, – спросил он. – Я теряю счет времени… Как долго я здесь нахожусь?

– Четыре месяца.

Осталось двести тридцать шесть месяцев.

– Тогда я полагаю, что все забыли обо мне.

– Как раз наоборот, – сказала Грейнджер, покачав головой. – Ты в Пророке каждую неделю. Министр Бруствер работает над тем, чтобы тебя направили на новое слушание. Рядом с министерством бастовали неделю после вынесения твоего приговора, твой отец заплатил каждому, кто вышел на улицу. Единственная хорошая вещь, которую этот ублюдок когда-либо сделал! Народ не любит тебя, Драко, но они никогда не хотели этого!

– Не давай мне надежду, Грейнджер. Это должно было случиться, мы оба это знаем. Я хочу, чтобы ты кое-что сделала ради меня.

– Я думала, ты считаешь, что я лишь плод твоего воображения, – бросила она.

Драко про себя усмехнулся, это было именно то, что сказала бы Грейнджер. Неужели за последние десять лет он узнал ее настолько, что его галлюцинации были такими реальными? Ответ был оглушительным – да.

– Докажи мне обратное и отдай это Тео – Теодору Нотту, – сказал он.

Грейнджер закатила глаза и взяла стопку пергаментов из его рук.

– Я знаю, кто такой Тео, ты, высокомерный… Вау, а это неплохо, – улыбка на ее лице становилась все шире, пока она просматривала листы пергамента. – «Сбежавшая шоколадная лягушка»? Ты мог бы поработать над названием, однако рисунки довольно впечатляющие, Драко. Мерлин, я думала, зачем тебе краски, но не ожидала, что ты решишь написать книгу. Почему я должна отдать это Нотту?

– Потому что я хочу сделать что-нибудь для своих крестников, – ответил Драко.

У Гермионы застыло странное выражение на лице, смесь шока и недоумения.