Год в Ботсване

И я моментально позабыл обо всех проблемах, столкнувшись с чистосердечностью и искренним дружелюбием детей, особенно этих детей. Ибо когда Грэхем объявил, что в обозримом будущем я буду помогать школе, они разразились бурными аплодисментами, а несколько малышей даже принялись скакать от восторга. Наполовину смущенный, наполовину польщенный, я улыбался до тех пор, пока не заболели щеки. А до чего приятно было наблюдать, как, зайдя в свои классы, дети завопили от восторга, обнаружив на свежевыкрашенных стенах и поставленных стеллажах все свои рисунки, картины, модели и игрушки. А уж какой шум поднялся, когда каждый попытался занять лучшее местечко в классе! В конце концов порядок удалось установить, лишь рассадив всех строго по алфавиту.

Первое утро было проведено за незначительными хозяйственными делами. Грэхем научил меня пользоваться ксероксом и компьютером, а также объяснил, как звонить за пределы школы. Он привез с собой спортивное снаряжение, которое мы сложили в пустующем классе, — биты, мячи, перчатки, ворота для крикета и набор красочных гимнастических обручей.

Пока мы обсуждали учебный план, которого придерживались в школе, я упражнялся с ярко-зеленым, дабы продемонстрировать, что еще не позабыл это старое искусство.

В полуденный перерыв директор школы познакомил меня с остальным персоналом. Много времени это не заняло. Джейни я, конечно же, уже знал, хотя до этого и не замечал (я вообще не отличаюсь особой наблюдательностью), что она уже на приличном сроке беременности. Она преподавала в первом классе, где учились шестилетки. Эту крайне важную задачу с ней разделяла очаровательная и по-матерински заботливая Элизабет (ее трое детей учились в этой же школе), которой весьма часто приходилось чинить ученикам одежду, утирать сопли малышам, подметать мусор, оставшийся после заточки карандашей, и заваривать чай.

Кибонье, высокая и представительная женщина, была учительницей второго класса, также она преподавала язык сетсвана. Третий класс был закреплен за пожилой и глуховатой миссис Сичилонго, я узнал ее, поскольку это именно она на мероприятии в честь окончания прошлой четверти играла на рояле и чересчур громко пела. Эта женщина была близкой подругой и в то же время, каким бы противоречивым это ни казалось, ярой соперницей белой зимбабвийской леди миссис Кранц, примерно того же возраста, да и манер. Та преподавала в четвертом классе — «одном из лучших в школе», как она заявила мне на нашей первой же встрече, бросив выразительный взгляд на миссис Сичилонго, где «множество весьма способных учеников».

Профессионалы до кончика куска мела, все мои коллеги были счастливо не обременены министерскими проверками и заполнением бесчисленных формуляров, а потому свободны в своей преподавательской деятельности. Как я вскоре обнаружил, им также не приходилось бороться и с нежелательными последствиями ересей в семьях, которые столь часто сводят на нет все шансы школ и их учеников добиваться успеха. Проблемы поведения, столь распространенные в Великобритании, жизнеутверждающе отсутствовали. Конечно же, кто-то из детей отличался склонностью к одному, кто-то — к другому, некоторые замечательно справлялись со всем подряд, и, наконец, было меньшинство — это всегда мои любимчики, — которым все давалось с трудом.