Год в Ботсване

— Тогда, быть может, вы заедете к нам на чай сегодня? — с надеждой поинтересовалась ммэ Кебалакиле. — Я кое-что испекла для вас и еще пригласила кузину Пинки часам к пяти.

Грязный, вымотавшийся, я вообще-то не испытывал особого желания чаевничать с кем-либо, но тут взмолился Артур, так что я сдался и с улыбкой согласился. У меня еще оставалось время добраться до дому и помыться, и даже немного соснуть. Когда все разошлись, я, поведав миссис Сичилонго и миссис Кранц о наших приключениях, взобрался в Старую Королеву-Маму и помчался домой. К запертым на цепь воротам в мое отсутствие прислонились слоны — по крайней мере, я решил, что это были слоны, — и порвали цепь. Я растолкал ворота передней защитной решеткой машины, вылез из нее и, понаблюдав за парочкой озорных сурикат, сошедшихся в игривой схватке перед крыльцом дома, зашел внутрь.

Помывшись и побрившись, я завернулся в полотенце и прошелся по дому, собирая различные предметы грязной одежды с намерением замочить их в ванне — пусть отойдут от пота и грязи последних двух дней.

Когда все предметы туалета, за исключением одного коварного носка, были собраны вместе, я свалил кучу в ванну и принялся шарить вокруг в поисках стирального порошка. По прошествии десяти минут (за это время я успел выпить несколько стаканов воды, съесть пакетик провяленного мяса и бутерброд с сыром, провести манипуляции с расческой и предаться размышлениям о своей прическе — а ведь раньше у меня наличествовала челка) я таки обнаружил искомое и вернулся в маленькую ванную. Словно рассудительный повар я зачерпнул порошок и рассеял его по притопленной одежде, а затем опустился на колени, дабы помешать этот приготовленный мною суп.

Но стоило мне лишь склониться над водой, как ее поверхность неистово забурлила — брызги разлетались по стенам, в открытое окно и по всему полу. Я в изумлении отпрянул. У меня мелькнула мысль, что ванна неким чудесным образом обзавелась опцией стиральной машины и как хорошо, что этого не произошло в тот момент, когда в ней находился я. Но прежде чем я успел развить дальше свои нелепые предположения, над водой вознесся огромный чешуйчатый зеленый хвост и затем могучим шлепком врезал по поверхности, окатив меня с ног до головы. С погружением хвоста поднялась передняя половина, и, словно тварь из фильма ужасов, через край ванны перевалились и заскользили по кафелю у моих сведенных ужасом ног все шесть футов доисторического кожистого туловища гигантского варана. Серией бесплодных зигзагообразных движений отступательного характера я отчаянно попытался ретироваться. Зверюга, в свою очередь, также была озабочена единственно собственным спасением. Не в состоянии добраться до окна — через которое она, несомненно, и проникла внутрь, привлеченная запахом прохладной свежей воды, — тварь рванула через дверь в гостиную. Оттуда до свободы было рукой — или лапой — подать. Увы, осуществляя побег, варан весьма сметливо замаскировался, облачившись в одну из моих любимых футболок, и теперь своим обликом смахивал на, в разумных пределах, близкого родственника мистера Тоуда из Тоудхолла [70]в одеянии прачки.

Я живо бросился через порог, дабы спасти футболку, хотя подобное поведение совершенно не в моем характере. Бесповоротно упустив вожделенную цель, за свои старания я был вознагражден резким шлепком по переносице на удивление мускулистого и жесткого хвоста чудовища. Провожая взглядом скошенных глаз капли крови, стекающие с верхней губы по подбородку, я поздравил себя с тем, что мне не случилось познакомиться с его острыми когтями. Варан все еще совершал свой великий побег, однако желание преследовать его у меня отпало, и я лишь вышел через остекленную дверь, чтобы увидеть, как эта огромная ящерица, теперь рекламирующая особенно мерзкую мексиканскую текилу, протискивается под оградой и мчится на своих кривых лапках к реке. Через несколько мгновений до меня дошло, что в ходе нашей титанической битвы я потерял полотенце. И вот я стоял там, тяжело дыша и истекая кровью, в чем мать родила (довольно успешно), и как дурак смеялся над пробегавшим мимо слегка возмущенным семейством бородавочников.

Где-то через час кусочек туалетной бумаги, прилепленный к моему носу, и мой же расплывшийся синяк под глазом вызвали неподдельный интерес в доме Кебалакиле. Честно говоря, я испытывал немалое искушение преподнести хозяевам байку о бандитах или, по крайней мере, о схватке с представителем семейства кошачьих покрупнее, но в конце концов ограничился старой излюбленной отговоркой:

— А, не смотрел, куда иду, вот и треснулся о дверь.

Так глупо.

— Ее, rre! — выдохнуло собрание, прибегнув к этому превосходному сетсванскому выражению понимания и сочувствия. Кажется, они поверили мне. Собрание в тот жаркий понедельник было представлено кучкой детей, ммэ Кебалакиле, несколькими любопытствующими ближайшими соседями и чьей-то бабушкой. Ррэ Кебалакиле отправился на осмотр в больницу, но со здоровьем у него неплохо, спасибо.