Год в колчаковском застенке

А мы знаем, что это значит. Ясно помню эту беспросветную ночь—недавно

это было —в средине которой вдруг отворили дверь нашей палаты, гулко

стуча сапогами вошли 2-3 надзирателя с фонарями, и стали выкликать по

записке... приггворенных к смерти.

Один из вызнанных догадался не ответить на вызов, . И может быть

он же сам или кто другой, после мгновения молчания, бросили:

8 мая.

Газета пестрели приказами.... о расстрелах.

В Тюмени поведено расстрелять 18 „но обвинению в тайной и

активной большевистской организации“. ,

Расстрелы за принадлежность к политической партии...

Дальше итти некуда. Даже „Отеч. Ведомости" встревожились и

бормочут в передовой: „Не слишком-ли г.г. усердствуете?“.

После 2-х часов дня сегодня обыск, заставший меня во сне.

Знакомое, тяжелое, брезгливое чувство от грубого прикосновения

корявых пальцев, залезающих в карманы, за пазуху. . Отделался лишь

конфискацией двух пузырьков чернил.

10 лшя.

8-го числа в Екатеринбург приехал Колчак, и в связи с этим в

конторе спешно составляется список арестованных. Зачем?

Последние №№ „Н. Урала“, с корреспонденцией- о волнениях и

восстаниях, оживили палату. ..

23 мая.

___

Что-то там за каменными стенами творится—видимо идет

„последний и решительный бой“, В этом признаются даже „Отич.

Ведомости“... ..На западном фронте мы в тисках“. Расписываются в

неудаче белых, и тут же: „дни •большевизма сочтены“. 300 дней, однако,

прошло, как „дни сочтены“-

Все это живо волнует палату № 1. И ясно выри совываются два

чувства заключенных—надежда и страх.

— Может быть выпустят отсюда живыми. Или расстреляют

раньше, чем придет свобода.

Вопрос остается вопросом.

-

29 мая.

Третьего дня минуло 10 месяцев тюрьмы. С воли сообщают из

лагеря белых все „о последних днях большевиков“, а наряду с этим—

Устал я, и тяжело записывать рассказы об истязаниях, пережитых

заключенными... Но занесу в „анналы“ может быть последнее

повествование.

’

Рассказчик—рабочий Дм. Полетаев из Кунгура.

Составлял я ему прошение уполномоченному по охране. И вот

передо мной красноречивый документ, смоченный кровью и слезами:

„С начала арестовали меня на 8 суток, но за недоказанностью

обвинения выпустили. На второй день рождества на квартиру явилось G

офицеров из армии Колчака, приказали одеться, вывели во двор и там