Год в «Звездолете»

В изолированной экологической системе, удовлетворительно обеспечивающей человека всем необходимым для жизни и поддержания его нормальной работоспособности, чрезвычайно трудно сбалансировать «вход» и «выход» отдельных компонентов (ее звеньев), количество которых неизбежно увеличивается при возрастании степени ее замкнутости, сложности. Однако независимо от степени ее сложности растения благодаря фотосинтезу обеспечивают «вход» лучистой энергии в систему и превращение ее в потенциальную энергию химических связей. Это позволяет занимать им особую ведущую роль в экологических системах, даже если сбросить со счетов их значение как регенераторов атмосферы и воды, а также возможного источника пищи для человека в космосе. Вот почему даже небольшая оранжерея на космических объектах будет иметь большое значение как источник свежих витаминов и оказывать положительное психологическое воздействие на экипаж.

Построение экологической системы для обеспечения длительного автономного существования человека вне Земли – задача необыкновенно трудная. Предстоит решить попутно множество проблем, прежде чем будет создан искусственный микромир, в котором непрерывно совершался бы круговорот ограниченного количества веществ…

А пока на нашу «космическую» оранжерею возложена лишь часть тех функций, которые будут выполнять растения в искусственных экологических системах: она обеспечивает нас свежими витаминами, позволяет изучать сложные отношения между растениями, человеком и микроорганизмами в искусственном сообществе герметичного помещения, а также имеет для нас огромное психологическое значение.

ДОЛГИЙ, ДОЛГИЙ ВИСОКОСНЫЙ ГОД

Все дни как один

Я стою в специальном баке для душа и решаю трудный вопрос – хватит ли мне воды, чтобы смыть мыло. Душевая воронка над головой. Плотно закрутив кран, чтобы не потерять ни капли воды, я намыливаюсь. Борис трет мне спину жесткой мочалкой. В нашем совмещенном санузле очень тесно, поэтому он стоит на пороге душа с руками по локоть в мыле. Открываю воду, она течет тонкой струйкой, а точнее крупными каплями, как во время дождя. С улыбкой вспоминаю, как в начале эксперимента мы вытирали полотенцами обильно намыленные головы – не умели экономить воду и удивлялись, куда мгновенно исчезают из бака десять ее литров. Теперь научились укладываться в норму. Вот в баньку бы, да в парную, с березовым веничком! Парился бы, парился, а потом в снег…

Вспомнил рассказ знакомого врача, участвовавшего в многотрудной полярной экспедиции, о бане в снегах Антарктиды, о чудодейственном березовом венике и неповторимом клюквенном квасе. Воды у них было сколько угодно. Пищу им готовили высококвалифицированные повара. Они смотрели кинофильмы, часто получали письма из дому и обменивались «визитами» с пингвинами, обитавшими по соседству. Самое же главное, у них были солнце, небо, чистый воздух и бескрайний простор. И очень захотелось обменять наш «комфорт» и «уют» на невзгоды, пережитые ими во время пребывания на ледовом материке. У нас не трещат потолки под тяжестью снега, нет ни мороза, ни трещин во льду, ни пурги и полярной ночи, но мы так же, как и отважные полярники – «подснежники», как они называли себя, страдаем от изоляции, от недостатка информации, тоскуем по родным, а как хочется видеть рядом с нами хоть какое-нибудь проявление жизни.

– Ты вместо огуречной травы вырастил бы огурцы, что ли, или как-нибудь «усложнил» своих микробов, – шутят ребята.

– Даже на мышь согласны, – развивает мысль Борис.

– Выращу, если согласитесь жить здесь не год, а побольше, – отбиваюсь я.

В этих шуточных репликах слышалась тоска по нормальной, привычной жизни в большом коллективе.

Мы невольно испытываем «на прочность» окружающие нас предметы, наш интерьер. Уже расшатан паркет, хотя он изготовлен по специальному заказу, перебито много стеклянной посуды. Общение с нами выдерживает пока лишь сталь, а вот дерево не всегда. Сегодня Герман оперся о стол, и часть столешницы моментально отвалилась. Будет чинить. С ним подобные случаи бывают чаще, чем с нами. Может, потому, что он самый подвижный?

2 февраля. С утра мы несколько подавлены. Так обычно бывает в день забора крови из вены. Пока Герман проводил перезарядку установок регенерации атмосферы и делал влажную уборку помещения, Борис мерил шагами оранжерею. Пять шагов вперед, по узкому проходу, поворот, и снова пять шагов. Он сегодня опять первый сдает кровь…

К счастью, все закончилось хорошо. Герман взял кровь из вены у Бориса и у меня с первого прокола. Видимо, у нашего бортового врача появился навык. Отмечаем головокружение после взятия крови, чего раньше не наблюдали…

После завтрака фотографирую колонии микроорганизмов на растениях, которые растут «не по дням, а по часам». Борис подходит ко мне, смотрит на кюветы и предсказывает «небывалый урожай».