Год в «Звездолете»

Ученые ищут способы обеспечения благополучного возвращения людей из гермообъекта в обычные земные условия. Известно, что микробы в герметических помещениях, с одной стороны, вырождаются, становятся по видам однообразны, а с другой – могут накапливаться. Все это нарушает бактериальное равновесие – важный защитный механизм человека к заболеваниям. И тогда человеческий организм становится очень восприимчив к «микробному шоку» – быстрому и пагубному действию болезнетворных микроорганизмов.

Специалисты установили, что некоторые микроорганизмы, почти безвредные для человека, могут стать опасными для него в неблагоприятных условиях герметических помещений при нарушении бактериального равновесия, при резких изменениях в составе микрофлоры. К счастью, никто из нас троих не заболел от «чужих» микробов соседа, а ведь такая возможность в принципе существовала. Правда, еще до эксперимента специалисты провели изучение у каждого из нас аутофлоры – микрофлоры кожных покровов и слизистых. И существенной разницы в ней не обнаружили. Мы, оказавшись «биологически совместимыми», по-братски поделили даже микробов во время совместной жизни в термокамере.

А сейчас врачи стараются изолировать нас от тех же самых земных микроорганизмов, с которыми мы расстались год назад. Мы отвыкли от них за год. Вот почему нас встретили люди в масках и вот почему мы теперь здесь…

Открываю глаза. Первая мысль: «Где я? В больнице? Почему?» Потом сообразил, что находимся все в клинике. Успокоившись, чувствую, что хочется спать. Сунул под мышку градусник и снова закрыл глаза.

– Андрей! – раздался голос Германа. Открываю глаза. – Как себя чувствуешь?

– Так себе! Кажется, не выспался. В голове тяжесть. В ушах шум, звон.

– Да, у меня тоже. И у Бориса.

Разминаться не хочется. По телу разлита слабость.

Нестроение плохое. Но, как всегда, надо проводить утренние замеры: вес, пульс, дыхание, артериальное давление… Интересно, какое оно? Смотрю в журнал и вижу – оно повышенное – 140/90.

На завтрак дали опять натуральный кефир. Но, к сожалению, рядом лежит краситель кармин, который предстоит проглотить перед приемом пищи. Опять «обменные дни»!

6 ноября. У Бориса день рождения. В прошлом году в этот день мы пили сок за его здоровье и успехи. И среди многих тостов было пожелание через год вновь поднять бокалы, но… с шампанским. И вот прошел год. Борису уже 25, а мы от шампанского так же далеки, как и год назад, и чокаемся кефиром и закусываем… кармином.

После завтрака потянуло ко сну. У всех праздники, а у нас опять исследования. Даже праздничного рациона нам не дали. Я сижу в коридоре в кресле. У дверей – дежурный в маске. Вижу только глаза. Он что– то записывает в журнал. Герман и Борис гуляют по коридору. Десять шагов – поворот, и опять десять. Но это уже не тот «коридор» между растениями в оранжерейном отсеке.

Ребята включили телевизор. Смотреть не хочется, дневник тоже утратил прежнюю притягательную силу. Не нахожу себе места. Взял книгу, но читать не могу. Ребята тоже ходят из комнаты в комнату. Мы словно потеряли какой-то «стержень», на котором держалась наша жизнь раньше…

Время заметно ускорило свой ход: оно просто побежало, дни, похожие один на другой, замелькали быстро-быстро! Часами сидим у телефона, а телевизор нас интересует теперь гораздо меньше, чем когда-то в нашем «жилом отсеке».

С утра после завтрака обычно проводим медицинские исследования, затем обедаем, а по вечерам отдыхаем. Чаще всего в свободное время находимся в коридоре; уж очень хочется видеть людей, хотя бы через застекленную перегородку! Играем в шахматы и домино! Никаких разногласий у нас не возникает. Время вечерних телефонных разговоров четко разделено между нами. Стараемся строго соблюдать его. Хотя мы теперь имеем возможность ежедневно беседовать с родными, друзьями, мы все-таки очень скучаем.

Так проходит неделя, две. Медики приходят к нам уже каждый день, и без масок. Теперь мы видим живые лица и улыбки. Ребята с наслаждением курят после обеда. Однако мы все еще «узники». Заканчиваем писать статью для «Недели» – нашу первую публикацию. А по вечерам сидим, как обычно, втроем у телевизора. Иногда в такие часы нам начинает казаться, что про нас просто забыли.

«Почему мы должны здесь торчать?» – время от времени кто-нибудь из нас произносит ворчливым тоном.

Но однажды приходит радостный Юрий Семенович и вместо своего обычного «голубчик, потерпи», вдруг говорит:

– Завтра вас отпустят на сутки домой.

– Ура!

Бросаемся к нему как ненормальные и начинаем качать! Он еле отбивается от нас.

– Подождите, – говорит он, – одно маленькое уточнение. Вас отпустят по домам под наблюдением врачей.

– Зачем? – Мы сразу скисаем. – Что будет делать врач, когда мы будем с родными?! И как это все вы себе представляете на практике?!

– Не волнуйтесь, я поеду с вами, – говорит врач. – Развезу всех по домам, а через сутки соберу всех опять. Если все будет хорошо, скоро мы вас отпустим домой окончательно.