Год Ветра

Надо сейчас ловить кайф. Приобнял супругу. У меня любимая жена, осталось детей завести.

Мы уплыли далеко от жилищ. Под сияющим голубым небом шумел на ветру высокий хвойный лес, наполняя воздух невероятными ароматами.

— Вот! — закричала Дана, вскочив на ноги, указала мне на плакучие ивы, что мели поверхность реки своими длинными ветвями.

Было в хвойном лесу такое местечко. Просто сказочное!

Я снизил скорость, нужно не проскочить скрытый кустами проток. Метко попал, зелень скользила по бортам, мы аккуратно просочились между деревьев в небольшую заводь.

Лес обступил настоящую купальню. С берега не подойти, там болотце и рос рогоз, а вот на лодке самое оно. Никого не было. На реке ветер поднимал волны, здесь невероятно тихо и жарко. От спокойствия воды можно было посмотреть, что на дне. Никаких коряг.

— А это относиться к тихому омуту? — спросила Мышонок, перевалилась через борт, чтобы потрогать воду. Попу свою аппетитную выставила напоказ. Меня даже торкнуло.

— Здесь очень глубоко, до дна не так просто достать.

Ездили в прошлом году сюда купаться с Егором. Дана лежала в больнице в это время и умирала, а я, изъеденный совестью, нырял с катера в воду, получая удовольствие.

— Егор не с Полиной, — сказал я, кинув на сиденье белый сарафан. — Мы поедем в Питер, не говори о Потёмкиной ничего и не спрашивай ничего. Это будет нетактично, и сделаешь Егору больно.

— А почему они расстались?

— Я постараюсь узнать, чтобы ему не было плохо, потом тебе расскажу. Дана, — позвал её строго. — Пообещай, что не спросишь.

— Мне надо с Кристиной встретиться.

— Встретимся.

Меньше всего хотелось встречаться с дебилками, но раз это наша подружка, то можно ненадолго.

Я снял джинсы, стянул с себя футболку и наткнулся на заинтересованный взгляд девчонки. Она стала раздеваться и наблюдать, как у меня встаёт на неё член.

Стянула кроссовки, расстегнула кофточку, и не снимая юбку, расстегнула лифчик, и я, как пёс сторожевой, ещё раз оглядел берег заводи. Никто не покушается косым взглядом на моего Мышонка?

— Хочу секса, — прошептала она.

— В воде, — тут же ответил ей и нырнул.

Пока не научился ей отказывать, хотя с этими экзаменами уже не тянули по три раза подряд. А несколько дней вообще ничего не было.

Я погрузился в прохладную воду. Пыл прошёл, и вынырнул я уже далеко не возбуждённым, а немного замёрзшим.

— Дан! Холодная вода, — предупредил я.

Она уже стояла в белом сарафане и медленно перекидывала ногу через борт, потом забавно вторую. Не удержалась и с визгом упала, плюхнувшись в омут с головой. Я рассмеялся, поплыл спасать своего Мышонка.

7 ГЛАВА ГОД ВЕТРА

— Во Тёма-Горынычи дают, — шептал Цветков, но я сквозь приятную тихую мелодию, что играла в машине, слышал его. Он не знал, что они расстались.

Выехали очень рано, пилили теперь до Санкт-Петербурга втроём. Мы с Лёнькой впереди сидели, Даночка сзади спала.

— Макс сказал, что Егор месяц уже один. Он ездил к нему, там всё хреново.

— Поддержим, девок снимем.

— Идиот, — буркнул я, оглянулся. — Мышонка не видно совсем. Одеялом укрыл её, подушку подложил. А она с головой укрылась. — Сползай, лоб потрогай.

— Лобок? Сейчас, — Цветков отстегнулся и перевалил между сиденьями. Обратно сел. — Лобок влажный, лоб горячий.

— Блин, — ударил по рулю.

Дана всё время мёрзла, а я её утащил купаться. Ей только при температуре плюс сорок можно, и то если это вода, а воздух и того больше. Ещё и соблазнил потрахаться. Выздоровеет, нужно ей сказать, чтобы училась сама думать и отказывать… Хотя как она будет думать, так хотела, кончала и на весь лес кричала… В любви признавалась. А я неразумно себя веду. Старший, ответственный.

— Так-так, презиков уже нет, — протянул Цветков. Он нашёл аптечку под креслом. — Скормить таблетку?

— Там от температуры есть? — удивился я.

— Есть. А гондонов нет, — второе очень беспокоило Лёньку.

— Их изначально не было, — шёпотом рассказал я. — Купишь.

— Но ты проверял, есть или нет. Ты с женой, нам с Егором дорога к девкам. Где в Питере девок берут?

— Не в курсе, — усмехнулся я.

— У Горыныча спрошу, он, наверное уже утешался.

Не знал насчёт этого. За год так все изменилось, сколько бы я не оправдывал в сердце Полину Потёмкину, она запросто могла так поступить, кинуть Буравкина. Оставалось непонятным, зачем жить с парнем почти полгода, но надеялся, что выясню.