Год вне Земли

В 1978 году в Звездном городке появились два представителя Болгарии — Георгий Иванов и Александр Александров. Они начали изучение космической техники, еще не зная, кто из них полетит. Сначала они прошли вступительный курс, посвященный изучению основ космонавтики. Оба старались изо всех сил, чтобы в короткое время овладеть тем минимальным объемом знаний, который необходим для начала работы на тренажерах и совместной подготовки уже в составе экипажа. К этому моменту к ним и подключились их будущие командиры: Н. Рукавишников к Г. Иванову и Ю. Романенко к А. Александрову.

Знакомство их произошло много раньше, на общей встрече всех космонавтов, участвовавших в программе «Интеркосмос». Рукавишников первым подошел и представился:

— Моя фамилия Рукавишников, возможно, нам придется работать вместе.

— Буду рад! — коротко ответил Иванов.

Но разговора тогда не получилось. Не приглянулся, наверно, тогда Иванов Рукавишникову, показался слишком серьезным, неулыбчивым. Нужно было время, чтобы Георгий раскрылся. Не сразу Рукавишников понял, что его скованность, официальное обращение на «вы» и обязательное Николай Николаевич — это своего рода защитная реакция, природная застенчивость, заставляющая военного человека относиться к командиру официально. Позднее оказалось, что Георгий любит и ценит шутку, что он не молчун и, главное, способен в короткий срок освоить азы космической техники.

12 апреля 1961 года Георгий был курсантом высшего авиационного училища. А до этого были и прыжки с парашютом, и увлечение планерным спортом, и занятия в аэроклубе города Плевена. С 17 лет он уже летал на моторных самолетах. По состоянию здоровья его не приняли в летное училище. Обнаружили шум в сердце. Этот шум есть и сейчас, но он не помешал ему налетать 1900 часов. А тогда, 12 апреля, он сказал своей невесте: «Рано я родился: болгарин, наверное, полетит в космос к 2000 году. Я тогда уже стариком буду». Однако действительность опровергла его космический прогноз. После службы в армии он все же поступил в летное училище, затем служил в авиации. Был командиром звена, эскадрильи. И вполне естественно, что, когда представилась возможность попробовать свои силы в новом деле — космическом, он думал недолго. И наградой за его трудолюбие стал полет в космос.

Начиная с 1967 года Болгария принимала участие в космических исследованиях по программе «Интеркосмос». Болгарские приборы для исследования ионосферных явлений работали на спутниках «Интеркосмос-8, -12, -14, -19». Они себя хорошо зарекомендовали. За эти годы в Болгарии сложился сильный исследовательский коллектив, способный решать задачи на высоком современном уровне. Для этого полета была разработана и создана многоспектральная аппаратура для исследования природных ресурсов Земли «Спектр-15» и аппаратура для исследования верхних слоев атмосферы «Дуга».

Позывной Рукавишникова и Иванова был «Сатурн». Мы с самого начала их полета следили за всеми операциями, которые они выполняли. Старт, выход на орбиту, все коррекции дальнего сближения прошли нормально. И вот они уже рядом, расстояние примерно три километра. Наблюдаем их, все ближе, ближе. Вдруг видим, что при включении двигателя факел имеет необычный вид. Что случилось, мы понять не могли, но во внешнем виде факела было что-то необычное. Мы ведь видели предыдущие включения двигателя на этом корабле, да и на пришедшем «Прогрессе» стоял такой же двигатель, и его подход мы наблюдали. Поэтому у нас сложилось уже стереотипное представление о его нормальной работе. А здесь было что-то не то. Только спустя некоторое время мы поняли, что продольная ось факела была направлена не вдоль продольной оси корабля как должно быть, а была отклонена в сторону под значительным углом. Такая картина вызвала у нас недоумение, и мы ее обрисовали сменному руководителю полета. Наше сообщение подтвердили данные телеметрии о ненормальной работе двигателя. Вот стенограмма нашего разговора с Землей в тот момент:

— «Протоны», «Протоны», я — «Заря», — это Земля вызывала нас на связь.

— Слышим хорошо.

— Видели вы «Союз-33» в момент включения двигателя на ближнем участке?

— Да, наблюдали.

— Каков был вид факела, выходящего из двигателя?

— Факел был вбок.

Двигатель, который так хорошо себя зарекомендовал, безотказно работал в многочисленных полетах, и вдруг отказал?! Верить не хотелось, но тем не менее это было так, и стыковку Земля отменила. Наше состояние трудно описать, подавлены были случившимся невероятно. Волновались уже не за себя, а за ребят. Ведь именно на этом двигателе происходит спуск с орбиты. Есть конечно дублирующий двигатель, но уже не было уверенности и в нем. Да, ребята попали в трудное положение. При плохом раскладе они могли оказаться пленниками космоса. Есть такой роман «В плену орбиты»: космонавт из-за отказа двигателя не может вернуться на Землю. И детали этого романа лезли в голову. Но ведь этот роман читал и Рукавишников. Это уж точно. Он любит фантастику.

На Земле всю ночь анализировали положение, чтобы безаварийно посадить космонавтов.