Год вне Земли

В конце 1969 года в КБ начались работы по созданию орбитальной станции «Салют». Идея была поддержана на всех уровнях, и снизу и сверху. И работа закипела. Ведущим конструктором по комплексу был назначен конструктор, с которым мы вместе работали по предыдущей теме. И он предложил мне стать его заместителем. Я согласился. Это было новое направление в работе и соответствовало моему мнению, что через 3—4 года нужно в своей работе несколько менять направление. Иначе, мне кажется, человек начинает «засыпать» на работе. Наверное, это не совсем правильное мнение и распространяется не на всех людей, но я стараюсь придерживаться этого принципа и поныне. Я стал работать заместителем ведущего конструктора по станции «Салют». Все первое всегда дается нелегко. Так было и с созданием первой станции. Было очень много новых вопросов, которые надо было решать быстро и правильно, так как все шло сразу в производство. Станция была создана в небывало короткий срок и в апреле 1971 года была запущена. Первый полет к станции совершил экипаж в составе В. Шаталова, А. Елисеева и Н. Рукавишникова.

Экипаж следующего транспортного корабля в составе В. Добровольского, В. Волкова и В. Пацаева после благополучной стыковки проработал на станции 22 суток. По тем временам это был рекордный по длительности полет, и все с нетерпением ждали возвращения экипажа на Землю. Но вмешался нелепый случай. Во время разделения отсеков развалился клапан дыхательной вентиляции и произошла разгерметизация спускаемого аппарата. Экипаж погиб. Мы все были потрясены случившимся. Такая напряженная работа огромного коллектива в течение полутора лет закончилась столь трагически.

После этой аварии потребовалась большая доработка транспортного корабля для обеспечения безопасности экипажа при разгерметизации спускаемого аппарат та. А у меня стало появляться ощущение, что хорошо бы самому принять участие в полетах в космос. Хотелось самому все испытать и посмотреть.

Дальше было просто. Я написал заявление Главному конструктору. Инженеры, имевшие опыт наземной испытательной работы, были нужны. Меня сразу же направили на медицинскую комиссию. И вот здесь я понял, как не просто пройти этот рубеж. Очень высокие требования к здоровью будущих космонавтов предъявляются при отборе. Бесчисленные анализы, пробы с нагрузкой и психологические тесты, барокамера и центрифуга. И все это с применением новейшей медицинской аппаратуры. И парадокс в том, что с каждым годом аппаратура и методика для диагностики становятся все совершеннее, а человек в среднем здоровее не становится. А врачи требования к здоровью не снижают. И я боюсь, наступит момент равновесия, когда современная диагностика будет отбраковывать 100 процентов претендентов в космонавты, что сейчас уже почти и происходит.

Я проходил эти обследования с двумя своими товарищами по работе. И оба комиссию не прошли. Мне замечание записали: «Нечеткое выговаривание буквы «р». Врачи по специальной методике пытались даже выяснить, врожденное это свойство или следствие какого-нибудь удара. Но положительное заключение мне дали. Я думаю, что в настоящее время люди никакой другой профессии таким сложным медицинским обследованиям не подвергаются.

Но, с другой стороны, столь тщательный отбор позволил мне выдержать нелегкий этап подготовки и самый тяжелый за всю предыдущую историю космонавтики марафон. А в самом полете я больше всего боялся аппендицита. Аппендикс у меня еще не удален. Да, еще если заболят зубы. И однажды мне приснился сон, что у меня болят зубы. Я сразу проснулся, чувствую, действительно болит зуб. Но к утру все прошло.

Таким образом, обращение к Главному конструктору с просьбой о зачислении меня в отряд космонавтов было естественным ходом, так как хотелось после наземных испытаний перейти к летным. Итак, к концу 1971 года я прошел медицинскую комиссию. После меня, с интервалом в несколько недель, прошли комиссию А. Иванченков, Г. Стрекалов и сразу же В. Аксенов. Врачи очень удивлялись такому массовому прохождению, ведь до нас длительное время никому пройти комиссию не удавалось.