Год ворона, книга первая

Уже после содержательной беседы Пашкин встретил в коридоре бывшую пассию. Припомнив обстоятельства расставания, покраснел, сунул руку в карман, огляделся по сторонам и сунул в разрез блузки пару кредиток, тихо пояснив: «За такси!». «Вольняшка» вспыхнула от такого хамского обращения, но деньги припрятала. Хотела что-то сказать, не успела. Майор, нахмурившись, удалялся семенящей походкой вождя мирового пролетариата. Мысли его были очень далеки от неудавшегося разврата…

Возвращаясь домой, Пашкин напряженно думал. Цену своему серому веществу он знал. «Наверху» его считают сильным аналитиком и, время от времени, подкидывают материалы посерьезнее, чем коррупция в службе горюче-смазочных материалов. Впрочем, майор знал и о том, что это начальственное мнение ничего не изменит в его судьбе. Любовь к бабам и упорная склонность к служебным романам, вкупе с упрямством и неуживчивостью, будучи отображенными в личном деле, надежно притормозили на нынешней ступени карьерной лестницы.

Но невзирая ни на какие приказы, из головы упрямо не уходила картина с места аварии. Мертвые изувеченные тела стояли, точнее, лежали перед глазами. Тот, кто приложил руку к гибели летчиков, должен сидеть в тюрьме. А еще лучше «покончить с собой» после того, как под видеозапись расскажет про все, что знает…

Привычно отрабатывая приоритеты рабочих версий, первым делом майор попробовал связать катастрофу «стратега» и мутную личность младшего лейтенанта Сидорченко, которого следовало рассматривать как возможный объект вражьей вербовки. Ту-160 и сам по себе всегда был интересен «невероятным союзникам». А сейчас, когда пусть со скрипом, шатко и валко, но все же пошла модернизация, новые системы и виды вооружения — «Блэкджек» стал интересней разным супостатам вдвойне. Если не втройне. Вражеская резидентура вокруг «стратега» так и вьется. Младлей, конечно, птица не великого полета, но нагадить может изрядно, если чья-нибудь умелая рука полет этого стратосферного дятла направит.

Как там у барда нашего в песне пелось:

«В общем, так подручный Джона был находкой для шпиона.
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел!»

Вообще-то младлей Сидорченко из батальона аэродромного обслуживания подходил на роль вражеского агента, как ваххабит на должность детсадовского воспитателя. Он закончил какое-то ПТУ, заслуженно числясь раздолбаем и алкоголиком. На срочной, которую Сидорченко служил в СКВО, где-то при складах, он чуть было не отправился прямиком в дисбат. Что именно там случилось, Пашкин особо не копал, и причиной тому стала отнюдь не нехватка времени. Просто дядя младлея и был тем самым непосредственным начальником Пашкина. В свое время, потрясая у майорова носа небольшим, но жилистым кулаком, он в категорической форме потребовал «Племянника не работать! Убогому и так хватит…»

Вряд ли дядя был с племяшом в сговоре, тем паче в доле, не тот масштаб у людей. Скорее всего, ему плешь проела мать младлея, по совместительству — сестра подполковника. С настойчивыми просьбами «не дать злым дяденькам обидеть маленького мальчика!». Видел Пашкин ту даму…

Так что, если бы не заступничество, давным-давно ушел бы в Москву запрос на спецпроверку с фотографиями и отпечатками пальцев. Но Пашкин тогда уступил, о чем сейчас жалел в такой степени, что языком математики невыразима, зато вот русским народным языком выражается очень даже исчерпывающе. Сильно жалел, в общем.

На следующий день майор, наскоро завершив всю территориальную обязаловку, зашел в кабинет, плюхнулся в кресло и включил «геликаптёр». Так Пашкин называл свой устаревший компьютер с громко рычащим кулером. Пока «геликаптёр», хрипя и подывая, загружался, майор соорудил чашку крепкого чаю с лимоном и здоровенный, в пол-батона, бутерброд. Благо, все ингредиенты хранились в маленьком холодильничке, замаскированном под отделение шкафа. Рокочущее чудо майора умело не очень много, но знало столько, что всему гарнизону на три пожизненных хватит…

Нет, вряд ли, пробежавшись по файлам, подвел он итог предварительным размышлениям. Именно те обстоятельства, которые облегчали потенциальную вербовку младлея Сидорченко, делали его слишком малопригодным и даже опасным для по-настоящему серьезного дела. Например, диверсии государственного масштаба. Конечно, проверить разгильдяя под микроскопом необходимо, но искать по-настоящему глубоко следует в ином месте. Обжигаясь чаем, майор вгрызся в бутерброд, одновременно безжалостно эксплуатируя архив «геликаптёра», собственную память и телефон.

Хитрыми аналитическими программами майор Пашкин не пользовался. Не умел, да и не было их у него. Но вот по части перемалывания самой, казалось бы, несостыкующейся информации и выстраивания крайне неочевидных цепочек он мог за пояс засунуть любого столичного сыскаря.