Год Ворона

Инвалидская команда понемногу втягивается в конспиративный быт. Мила, осатанев от телевизора, с головой уходит в хозяйственные хлопоты. Уборка, готовка. При этом не забывает бросать на меня быстрые, нарочито-случайные взгляды и излучать флюиды самого провоцирующего толка. Хорошо хоть джинсы скрывают реакцию моего несознательного тела, не понимающего, почему хозяин не переходит к решительным действиям, а страдает херней.

Жужик, как добропорядочный американец, временно лишенный трудоспособности, после завтрака неизменно занимает стратегически важное место напротив телевизора с пультом в руках. И молча сидит, изображая то ли принцессу в лапах у пиратов, то ли обиженного в лучших чувствах миссионера, которого людоеды включили в праздничное меню. Или наоборот, не включили, побрезговав.

Пару раз собираюсь с духом, чтобы объясниться с Милой. Но только я решаю выдернуть девчонку на кухню, чтобы, наконец, разобраться в наших с нею отношениях, этот обормот обязательно приползает в поисках чего бы пожрать. Ну не падла ли он?

Вот и сегодня девчонка отгоняет америкашку от холодильника, когда Жужик пытается соорудить из двух кусков хлеба и отбивной подобие гамбургера. Затем, с заметной радостью, что разговор откладывается, командует начинать обед.

Прием пищи проходит в обстановке чуть ли не семейной. Беркович, как и его любимый Джек Райан (читал я пару романов Тома Клэнси, полная чепуха), искренне считавший гамбургеры вершиной кулинарного искусства, вначале относится к борщу, картофельному пюре, греческому салату, крученикам и прочей лолитской стряпне с опаской. Но вскоре втягивается и теперь наминает так, что треск за ушами слышен, наверное, и в Русе...

После обеда заваливаюсь спать. Мила, помыв посуду, возвращается к просмотру телика и шушуканью с Аланом.

Просыпаюсь, пытаясь с полминуты сообразить, где я и что.

За стеной, в новостях, освещают поездку штатовского госсекретаря в Юго-Восточную Азию. Комментатор, не жалея ярких красок, разоряется о том, как страна победившей демократии подзатыльниками и прочими демократическими действиями загоняет Таиланд и Малайзию в какой-то "Антитеррористический Союз". Полежав еще с пару минут, выбираюсь на кухню и, застелив стол старыми газетами, найденными в кладовке, приступаю к чистке стволов.

Уход за оружием мне нравился всегда. Еще с того самого дня, когда отец впервые разрешил взять в руки свой наградной ПСМ. Сколько мне было тогда? Лет девять или десять. Маленький пистолет удобно лег в мальчишескую руку. Именно тогда я понял, что стану, как и отец, военным.

И стал ведь, мать твою...

Закончив с пистолетами, проверяю заряд батарей в заново купленном ноктовизоре. В навигаторе ввожу новые точки привязки. Перебираю ножи и прячу в рюкзак. Мила с Жужиком, почуяв неладное, выбираются в коридор и молча наблюдают за сборами.

- В общем, так, - объявляю я, - сейчас убываю устанавливать контакт с ... со спецслужбами. До моего возвращения всем сидеть тихо, никому не открывать. Беркович - хочешь жить, не делай глупостей, смотри телевизор и наслаждайся покоем, - Жужик понятливо трясет головой, заглядывая мне в глаза с видом нашкодившего щенка. - Мила, чуть что не так, немедленно звони.

Вернусь ближе к утру. О, чуть не забыл! Алан, принеси аптечку, в комнате под кроватью лежит.

- Сэр, йес, сэр! - сияет подопечный и испаряется. Аптечка, на самом деле, уже давно лежит в рюкзаке. Мне же нужно, чтобы этот придурок занялся чем полезным, и не отсвечивал при последнем инструктаже.

- Так, слушай меня сюда.

Мила кивает и подходит почти вплотную. От нее прямо таки пышет теплом...

- Пока буду кататься, присматривай за Жужиком. А то насмотрится херни всякой, решит в посольство дернуть. Там, конечно, обрадуются, что есть кого в пустой гроб класть. Но нам такой поворот нифига не в масть. Ферштейн?

- И никакой он не Жужик! - заявляет вдруг Мила. - Его зовут Алан! И вообще, почему ты над ним постоянно издеваешься? Он ведь не террорист! И не убийца какой! Служит стране, как умеет! А ты его Жужиком...

Поговорили, бля ... Короткое выступление новоявленного адвоката несколько выбивает меня из колеи. Несколько секунд ошарашенно молчу, не зная, что и сказать. С такой вот точки зрения я на лоховатого мерикоса и не смотрел. Тоже мне, патриот зассаный! Но время для споров крайне неподходящее. Вернусь, вот тогда и поговорим, кто из нас родину больше любит!

- Ладно, пусть будет Алан. Короче, остаешься за старшую. Понятно?

Мила кивает.

Негоже оставлять малопредсказуемого суперагента (хрен с ним, Алана!), под такой, мягко говоря, хиленькой охраной. Но не связывать же дурака? А так, риск не особо велик. По моим прикидкам, парень запуган до того, что примерно с неделю будет сидеть тихо.

На всякий случай забираю оба ключа от двери, замкнув надежный немецкий замок снаружи. Вряд ли ребята сумеют устроить поджог. А МЧС, если что, с бензорезом приедет и выпилит нашу мощную и крепкую стальную дверь в течение пары минут.

* * *