Год Ворона

Небольшая панель имеется и перед пассажирским креслом. Немного освоившись, начинаю разбираться с приборами. Так, если верить цифрам, то высота у нас девятьсот метров плюс-минус, с поправкой на легкое рысканье, происходящее, не иначе, от дрожи в руках Жужика. Внизу сереет земля. Падать вроде не собираемся, происшествий не происходит. Размеренное движение, относительная безопасность и почти бессонная ночь понемногу делают свое черное дело. Откидываю голову на высокую спинку и отключаюсь.

Снится Ольга. Голая, с растрепанными волосами, она, словно булгаковская Маргарита, летит параллельным курсом, оседлав, правда не щетку, а обыкновеннейшую метлу. Внезапно прямо по курсу появляется Мила. Девчонка выглядит точь-в-точь как героиня японских мангов - в матросском костюмчике в юбочке такой, что лучше бы ее вовсе не было, стоя на облаке, обстреливает ведьму-летунью из дурацкого лазерного автомата. Ольга, уклоняясь от выстрелов, начинает маневрировать. Она толкает бедром гондолу, и наш свинтопрультный аппарат56 раскачивается все сильнее...

Просыпаюсь от того, что машина, идя на снижение, снова начинает понемногу вытряхивать душу. Что, уже на месте? Это сколько же я проспать умудрился? Но посадка промежуточная. Часы показывают десять двадцать семь, а значит, что мы в полете примерно половину расчетного времени. Навигатор подтверждает - мы подлетаем к Козельску, тому самому "злому городу", что прославлен учебниками истории.

То ли по подсказке бортового компьютера, то ли из каких-то собственных соображений, но теперь Жужик держит нашу малую авиацию на высоте не больше ста метров. А я, отключившись от насущных проблем, как личных, так и глобальных, наслаждаюсь разворачивающимися внизу картинами мирной жизни. В стороне от большого коровьего стада девчонка в шортиках и маечке пасет разноцветных коз. Увидев нас - машет приветственно рукой.

Под мерное жужжание двигателя снова погружаюсь в крепкий здоровый сон.

* * *

Посадку на убранное поле мягкой мог назвать исключительно безнадежный оптимист в розовых очках и расфокусированных линзах. То ли в учебнике, по которому Беркович осваивал премудрости пилотирования, не было главы про посадку, то ли по этому элементу он в свое время получил незачет, но рухнули мы на землю подстреленным фазаном. Помяв нос и сломав крыло - против пиндосской тупости не устояли ни кевлар, ни углепластик. Слава животворящему, хоть сами целы остались.

Причина столь небрежной посадки выясняется сразу же после того как мы, откинув фонари, выбираемся из покалеченной "птички".

- Все, больше не могу, Виктор! Мне очень нужно! Иначе я лопну!

Жужик откидывает фонарь и мексиканским тушканом скачет в кустистый островок метрах в пяти от нас. Стеснительный, сучонок ... По всем правилам армейской педагогики, оптимальнее всего было бы дождаться намокания штанов. Чтобы доходчивее понимание пришло, что не надо по утрам, перед дальней дорогой, хлестать кофе такими дозами. Да еще и без кофеина...

Не разделяя предрассудков напарника, орошаю, по водительской традиции, правое заднее колесо и осматриваюсь.

Эк мы удачно-то! В сотне метров проходит малооживленная дорога, возле которой располагается заправка, чей персонал - все три человека и собака - при нашем появлении всем составом вывалили на улицу. Стало быть, транспорт раздобудем.

Пока я разглядываю помятые остатки самолетика и разъясняю горе-пилоту особо тонкие лингвистические нюансы русского и украинского языков, по наши души прибывает местная администрация.

По краю поля, смешно переваливаясь с боку на бок, к нам подбирается заляпанная грязью "Нива" с болтающимся сзади прицепом, на борту которого с трудом различимая надпись "Агрофирма "Луч".

Сидящий за рулем белобрысый крепыш с обветренным лицом оказался местным директором, который, проезжая мимо по своим колхозным делам, решил поинтересоваться, что за Руст осчастливил посадкой вверенные ему земли.

- А что, председатель,- спрашиваю я, удовлетворив просьбу о куреве, - нас до города подкинешь?

- Запросто, - отвечает тот, прикуривая от предложенной зажигалки. - Делов-то.

Через полчаса разобранная птичка (не бросать же на поле целое состояние) принайтовлена к прицепу, а мы трясемся в тесной машине, на каждом ухабе ударяясь в твердый потолок и с ностальгией вспоминая воздушную болтанку...

Минут через сорок добираемся до центра Коломны. Тихий русский городок, замерший меж прошлым и позапрошлым веком. Малоухоженные, но чистые улочки. Домики времен Александра Освободителя чередуются с микрорайонами брежневской застройки. Церквей на родине дедушки русской космонавтики - немеряно. Видимо, с их куполов свои ракеты и срисовывал Константин Эдуардович Циолковский...

От ракет мои мысли плавно дрейфуют к бомбе. Какого, спрашивается, хрена, курды-чечены ее тащили в эту патриархальную тишь? Это нам и предстоит узнать в самое ближайшее время.

Щедро рассчитавшись с аграрием, договариваюсь об ответственном хранении нашего воздушно - транспортного средства, после чего связываюсь с дядей Лешей.

Бывший мой наставник уверен и деловит.