Год Ворона

Трубы продолжают гореть, потому успокоение бодуна идет за нумером раз. Впрочем, решение этой проблемы сложностей как раз и не обещает. За стоянкой "бусиков" (так в этих краях называют микроавтобусы), виднеется до боли знакомый транспарант над базарными воротами. А за ними, в директорском кабинете, меня еще со вчерашнего вечера ждет законный флакон. До кучи, у Любы можно попробовать выцыганить гривен триста - четыреста в счет зарплаты...

Что делать после того, как мы покатим из городка, я, как ни старался, так и не придумал. Ну то, как говорится, война - херня, главное - маневры! Уверен только лишь в двух вещах. Первое - надо уносить ноги вслед за девчонкой, пока не приговорили с ней за компанию. Второе - к властям хода нет.

Хмуро смотрю на "маленькое желтое здание" поселковой ментовки. Заяви туда Мила о нападении, и все! Начнут выспрашивать подробности, неминуемо потащат на медэкспертизу. Сразу же всплывет "факт совращения", в наличии которого я уже почти и не сомневаюсь. Менты, они, как известно, ищут преступников, как тот алкаш из анекдота ключи - не в луже, куда уронил, а под фонарем, потому что там светлее. Неизвестный ворюга для них - плод воображения и нежелательный головняк. А Виктор Верещагин, проведший ночь в квартире потерпевшей, вон сидит, перегаром дышит. И нахрена, спрашивается, казенный бензин жечь, когда вот он преступник - бери под белы рученьки, тыкай мордою в пол, пизди ПР-кой и пиши протоколы?

Тут уж не надо быть ни Вангой, ни Глобой, ни Нострадамусом, чтобы прикинуть дальнейший ход. Окажусь в наручниках в райСИЗО, где после короткого и очень доброжелательного допроса сознаюсь. В чем? Да во всем! И как государственный переворот готовил, и как тоннель от Бомбея до Лондона рыл, с целью транспортировки наркотиков. И что церковь тоже я развалил. В тринадцатом веке. Это вам не Киев, где хоть какой-то порядок и права человека. Здесь провинция. Здесь в камерах калечат и убивают. А после, если выживу, поеду на зону. И все. Девчонка останется одна. Правда, очень ненадолго...

Хотя, невзирая на все подозрения, вопрос о том, что же у нас ночью было и было ли вообще, я до сих пор не прояснил окончательно. Момент, когда можно было спросить прямо, я благополучно прозевал, а теперь, как ни старался, не мог его сформулировать относительно внятно.

Не спрашивать же: "Трахались мы с тобой?" у пятнадцатилетней девчонки, вчера похоронившей отца, и в ту же ночь чуть было не повешенной в собственной квартире! Да лучше голову об стену разбить. Стыдоба, блин, полнейшая. "Слушай, а у нас ночью было что?" С одной стороны, вроде, как и лучше, но с другой, что девчонка про меня подумает? Защитничек херов, непросыхающий ветеран Югославии. Допился до того, что с кем спал, не помнит...

Сама же Мила за все время никаких подсказок мне не дала. Всю дорогу от квартиры ни словом, ни жестом о прошлой ночи не напомнила. Даже наоборот, чуть сторонилась. Когда в дверях подъезда я резко остановился, чтобы оглядеться, всем телом налетела на мою спину, шарахнулась и потом держалась метрах в полутора. Ну да, испуганно-вопросительные взгляды бросала. И что? В нынешней ситуации, это можно понимать, как угодно. Вряд ли она будет хватать меня за член и тянуть в ближайшие кусты, даже если что и было. Пьяная женщина гораздо слабее на передок, нежели трезвая. Даже если ей до шестнадцати всего две недели. Или два месяца? Блядь, нихера не помню. Голова - как гондон рваный. Все выплескивается...

Вот и сейчас Мила стоит на "пионерском" расстоянии и смотрит, как на фокусника. Ждет, чтобы я ей диетического кроля из шляпы достал и от неприятностей уберег. Или чтобы снова на диван завалил?

Киваю, давай, мол, за мной. Еще раз оглянувшись, шагаю по растрескавшейся асфальтовой дорожке, что в обход площади ведет от космонавта к рынку. Мила сперва семенит в арьергарде, изображая эсминец в боевом охранении, а потом, набравшись храбрости, чуть обгоняет и идет впереди. Попеременно мелькают под футболкой острые подростковые лопатки. Господи, дите-то какое. Если что-то было, то я мудак. Вот...

Все, промедление смерти подобно! Я уже и не помню, когда за последние месяцы дотягивал без утренней дозы до десяти утра, не говоря уже о полпервого.

Почти у самой калитки, ведущей к зданию базарной администрации сталкиваемся с кругломордым жлобом, покидающим территорию рынка. Надо же, какая встреча! Котельников, директор риэлторской фирмы, что привез меня в Русу. И что у нас забыл-то вдруг - базар выходной?

Жлоб пилит с таким нагло-уверенным видом, будто выполняет личное распоряжение президента. И не какого-то там президента Украины, а самого президента всесильной агрофирмы "Руса-инвест", которой принадлежат здесь все что растет, хрюкает и мычит. Заметив нас, а точнее, идущую впереди девчонку, он резко меняет курс и атакует нас, как "Тирпиц" конвой PQ-17. Этого еще не хватало! Лесной пожар с минуты на минуту доконает мой страждущий организм, а тут ...