Год зеро

Существует гипотеза о том, что сознание, представление о собственном «я» начало формироваться не ранее двух-трех тысяч лет назад. До этого человек был не в состоянии провести грань между бытием и сознанием. Клоны «Года зеро» перешагнули этот психологический рубеж. Для большинства из них демоны и духи были всюду. В Библии рассказывается о гоэле, или духах-попечителях[72]. Сны были альтернативной реальностью. Сокровенные мысли считались голосами невидимых созданий. В те времена — сто поколений назад — люди, глядя на охваченный огнем куст, верили, что слышат глас Божий.

— Начинаем все сначала, — вздохнул Натан Ли.

— А стоит? — сказал Иззи. — Опять тащить их через все это? Может, они хотят упокоиться с миром в своих камерах.

— Нет, не хотят.

Они с Иззи подали пример, прогуливаясь мимо открытых дверей камер клонов.

— Ну, видите? — говорил клонам Иззи. — Никакой опасности.

— Нет, — упорствовали они. — Демоны караулят нас.

Ближе к концу дня, когда тени стали багровыми, во дворе появился Бен. Натан Ли сидел на корточках у костра. Над городом проходил холодный фронт. Двор с закопченными дымом стенами выглядел неуютным, как арена. Промозглый ветер кружил хороводы листьев.

Бен остановился над ним.

— Где эта штука? — спросил он о кресте.

Меж сосновых ветвей поднимались искры.

— В огне, — ответил Натан Ли. Отгоревшая часть свалилась в грязь. Он ударил по ней палкой. — Вон.

— А ты почему не боишься?

Натан Ли поискал такие слова, чтобы соответствовали его образу писца.

— Летопись нашей жизни пишет Бог.

— Если мы дозволяем Ему, — заметил Бен.

А может, он сказал: «Кроме тех случаев, когда мы не позволяем Ему», или что-то вроде того. Арамейский Натана Ли был примитивен. Бен постоял так еще минуту. Затем опустился на корточки рядом с Натаном Ли на краю костровой ямы, подобрал палку и пошевелил ею красные угли.

В проеме двери возник Иззи и поспешил к ним, шлепая сандалиями.

— Вот вы где, — сказал он.

— Здесь, здесь… — обронил Натан Ли.

Он глазами дал знак Иззи присоединяться, и тот пристроился с другого боку.

Бен обратил внимание на ступни Натана Ли с недостающими пальцами.

— Говорят, ты пытался бежать, — сказал он.

— Как и ты, — ответил Натан Ли.

В свою очередь, он показал палкой на шрамы Бена и ухо с отсутствующим кончиком.

Бен хмыкнул.

— Сдается мне, мы похожи.

Шрамы на его лице побагровели от холода или отсветов пламени. Они вились по коже, как вены.

— Двое симпатичных мужчин? — сказал Натан Ли.

Бен хмыкнул опять.

— Пожалуй, — сказал он.

Иззи переводил взгляд с одного на другого, пытаясь поспеть за ними. Или замедлиться, отстать. Он улавливал некий ритм и выжидал.

— Я вот смотрю, ты все слушаешь и слушаешь… — сказал Бен. Он хватал рукой искры, будто насекомых. — Сам когда-то был таким. Закидывал в воздух свою сеть. И вытягивал истории из ветра.

Натан Ли молчал, вызывая Бена на разговор. Ведь тот по какой-то причине разыскал его.

— Я тоже собирал истории, — сказал Бен. — Опрашивал таких людей, как они.

— Наши несчастные братья? — уточнил Натан Ли.

Глаза Бена сверкнули.

— Проклятые люди, — сказал он. — Те, что на деревьях.

«Распятия!»

— Когда мне было пятнадцать, я оставил семью и ушел странствовать, — рассказывал Бен. — Ты знаешь, как это бывает у молодых людей. Распирают вопросы, желание познать мир.

— Спроси его, — обратился Натан Ли к Иззи на английском. — Куда он ходил?

Пришло время прибегнуть к услугам Иззи. Натан Ли не хотел упустить рассказ.

Иззи — лучший переводчик — как будто сделался прозрачным: слова собеседников свободно перетекали через него от одного к другому.

— Я странствовал по Реке, — говорил Бен. — Без всякой цели брел на юг, к Мертвому морю. Это продолжалось годы. Я порой блуждал неделю, а то и месяц в полном одиночестве, иногда останавливался подработать в деревне. Много бродяг попадалось мне на пути. Время от времени я прибивался то к одной группе, то к другой. Я учился у фарисеев и саддукеев. У еретиков и язычников. Я видел чудеса. Странствующие стоики делили со мной ночлег. Давала приют колония ессеев. Они кормили меня, учили читать и писать. Через три года я покинул их. Мой учитель уговаривал меня остаться. Он гневался, и, полагаю, не без причины. Но мне надо было искать свой путь.

Бен умолк. Натан Ли подложил новое полено и пошуровал им в огне.

— Какой путь?

— Тот, что можно сыскать, лишь пройдя через самую необжитую землю — пустыню, — ответил Бен, похлопав себя рукой по груди. — Опасное было место, кишевшее бандитами, пророками и дикими животными. Я думал, такая голая земля вряд ли может скрыть правду. Но ответов я там не нашел. И вот я выбрался из долины и отправился в землю проклятых.

Иззи торопливо перевел. Оба ждали продолжения. Когда Бен снова заговорил, услуги Иззи не понадобились.

— Голгофа.

Натан Ли почувствовал, как забилось сердце. Он поднял взгляд на стены: видеокамеры были нацелены на них. Будто со стороны он увидел на экране сидящих у костра трех мужчин.

— Ты был там? — поспешно спросил Бен.

Натан Ли встретился с его глазами.

— Очень давно. — Он решил опустить подробности.

Бен продолжил свой рассказ:

— И я остался там жить.