Год жизни

— Трудно вам будет,— мягко сказал Шатров. Он уже знал историю жизни этого скромного трудолюбивого человека и не сомневался в твердости его слова. Одно обстоятельство смущало Алексея.— Мы ведь в руднике не скоро еще кончим разработки. Там тоже придется каждый день вести взрывание...

Жафаров молча наклонил голову в знак того, что он помнит свои обязанности и не забыл о рудных разработках.

Совсем неожиданно разрешился вопрос, который больше всего мучил Шатрова.

На шахте предстояло установить второй компрессор. Бетонировка фундамента под него заканчивалась. Но на схватывание бетона требовалось пять суток. Вибрация от преждевременного запуска компрессора могла расшатать шпильки, залитые бетоном. Что делать? Упустить пять суток? Тогда все пропало.

Выход подсказал машинист:

— Давайте, Лексей Степаныч, обманем науку. Опустим станину компрессора на шпильки тихонько, как дите в люльку. Я уже и таль припас. А потом начнем сборку. Пока все сделаем, и бетон окрепнет. Аккурат в один час и фундамент поспеет, и машина. Работать на слабом бетоне нельзя — дрожание получится, а соби-рать-то можно! Вот пятидневку и выгадаем.

— Молодец! — невольно просиял Шатров.— Правильный маневр.

Машинист скромно отодвинулся в тень.

На поверхность Шатров поднялся веселым. Похоже, шахта справится с небывалым заданием. Лаврухин провожал своего начальника до компрессорной избушки.

— Видали, Мефодий Лукьяныч? — не удержался Шатров.— Вот она — сила коллектива: один подскажет, другой, третий... Глядишь, и налаживается дело!

— Истинная правда,— поддакнул Лаврухин,—Я у вас, Алексей Степаныч, давно учусь руководству массами.

От шахты Шатров направился к лотошному тепляку. Туман исчез. В разрывах облаков на черном безлунном небе ярко разгорелись звезды. Острый рог луны медленно вспарывал лесистую сопку, вылезая из нее. Мороз жгуче дохнул в лицо, посеребрил края шапки. Шатров шел, защищая нос рукавицей. Пройдя полдороги, остановился, стащил рукавицу, крепко растер щеки и немеющий подбородок. Сейчас же замерзли пальцы.

Вокруг лежало белое поле. Ни один звук не нарушал безмолвия. Ни лая собаки, ни скрипа колодезного жу-

равля, ни звяканья ведра — ничего! Казалось, прииск вымер. Шатров постоял, прислушиваясь. Неприятное чувство овладело им. По спине пробежала безотчетная дрожь. Он стоял один-одинешенек под этим черным небом. Не верилось, что всего несколько минут назад он сидел в шумном кругу шахтеров, закуривал вместе с ними.

Мрачное очарование исчезло, как только Шатров открыл дверь тепляка. На него пахнуло теплом, паром, дымом. Глаза резануло ярким светом. Лотошники обернулись на скрип двери, приостановили работу.

— А-а, Алексей Степаныч! — приветствовал Шатрова Лисичка. Оголенными по локоть мокрыми жилистыми руками он держал на животе лоток, наполненный распаренным золотоносным грунтом, готовясь опустить его в железную бочку с водой.— Что поздно пожаловал? Ай не спится?

— Не спится, Максим Матвеич, все боюсь —норму не вытянете,— пошутил Шатров, обходя кучи заготовленного грунта.

— Но-но, ты мне таких слов не говори! — сердито отозвался старый лотошник.— Я свою норму из-под земли выну, под деревом отыщу. А попросишь хорошенько, и три дам.

— Вот об этом-то я и пришел вас попросить,— пой-мал на слове Лисичку инженер.

Лотошники засмеялись:

— Попался, дед?

— Хвалил, старина, свою плешь, теперь давай выкручивайся.

Шатров рассказал о задании участку.

— Дело за вами, товарищи. Больше надеяться не на кого, сами понимаете. По золоту весь план в ваших руках. Ясно, что с дровами, водой задержки не будет. Это уж моя забота.

И снова, как в шахте, воцарилось молчание. Стало, слышно потрескивание дров, глухое бульканье воды.

Лисичка обвел всех лотошников насмешливым взглядом.

— Сошлись кой об чем помолчать? Так, что ли? Дед молчит, так вам и сказать нечего?

Лотошники, присмирев, вразнобой откликнулись:

— Как ты, Максим Матвеич...

— Надо, конечное дело, а как?

— Навряд ли осилим.

Шатров с волнением ожидал, что скажет Лисичка. Старый лотошник не только был признанным вожаком. Он один знал, где можно сейчас добыть богатые золотом пески. Но Лисичка медлил с ответом. Он даже забился в угол, как будто обиделся на начальника участка за шутку.

Молчание затянулось. Приходилось идти на маленькую хитрость.

— Разговаривал я вчера с Крутовым, Максим Матвеич. Тот прямо сказал: «Иди к Лисичке. Если он не выручит твой участок, больше некому».

Маневр удался. Польщенный, Лисичка вылез из своего угла, сердито нахмурился, скрывая самодовольную улыбку.

— Знает, старый черт, кто ему золотишко дает! Эх, Алексей Степаныч, расстроил ты мои планы. Есть у меня на примете местечко— цены нет! Берег я его к весне, но, раз такое дело, придется, видно, откупорить. Дам золото, не сомневайся!

Шатров крепко пожал узловатую руку рабочего.

— Другого ответа я от вас и не ожидал, Максим Матвеич. Благодарю. Не я — весь коллектив участка благодарит за защиту рабочей чести лотошников!

3

На следующий день Шатров отправился к Черепахину.