Годен к строевой!

Они не успевали выйти. Черт, что это здесь за игры такие?

Фрол видел, что у двери еще десяток пацанов. Он зацепил сибиряка за рукав и закричал: «Не надо!»

Но поздно.

Чуть присев, Простаков уперся в спины двоим хлипеньким солдатикам и так вдавил их в общую кучу, что послышались сдавленные крики, а затем хруст выламываемой второй створки.

- Чего творишь?! - заорал прапорщик вместо «два» и «один».

Замешкавшиеся были вытолкнуты скопом.

Злой прапорщик вышел на улицу.

- Простаков! Ты что творишь?

Леха был доволен.

- Аха-ха! - смеялся он. - Мы все успели, товарищ прапорщик, очкариков в роте нет!

После команды «отбой» прошло не более десяти минут, а в комнатушке появился сержант Никодимов. Личико у него было злое, садистское. Фрол с Лехой еще не знали, что сержанты в учебке с наступлением темноты превращаются в отборных скотов. Пацаны что-то говорили про наступающую ночь, но они как-то пропустили это мимо ушей. И так слишком много впечатлений.

- Всем добрый вечер! - издевательски произнес Никодимов. Следом за ним появилось еще двое из сержантского состава, куда крупнее и тупее первого.

- Здоров, - пробурчал Леха, переворачиваясь с боку на бок и почесывая друг о дружку торчащие за пределами кровати лапы, - а теперь не гунди и дай поспать.

- Запахи, подъем! Добрый дядя прапорщик ушел домой. Ваши жопы в нашем полном распоряжении!

Все вокруг стали вскакивать со своих мест. Фрол лежал в знак солидарности с дремлющим еще Простаковым, хотя у него под одеялом свело от страха обе ноги и мочевой пузырь.

Леха продрал глаза.

- И чего орать?!

- Ты не понял, куда попал, детина?! Умолкни! - К Лехе подлетел один из сержантов. Фрол его уже мысленно похоронил. Какая интересная рыжая, коротко стриженная черепушка. Жаль, если он ее проломит. Проломит?!

Фрол с верхней койки уговаривал Простакова:

- Леш, давай встанем, чего тебе стоит. Все уже построились.

Простаков улегся в одних трусах. Когда сержант сдернул с него одеяло, он сам же и отшатнулся от горы мускулов. Но заряд борзоты не давал ему остановиться.

- Мелкий, пошел в строй! - Он ухватил Фрола за шею и стряхнул с койки. Фрол полетел вниз, чудом не ломая себе кости и приземляясь на колени.

Случившееся далее нормальному разумению не поддавалось. Сержанты будут вспоминать этот финт до конца дней своих.

Простаков лягнул ногой в живот невоспитанного военнослужащего. Силы в удар он вложил достаточно для того, чтобы рыжий, пролетев по воздуху над Фролом, ударился о двухъярусную койку, стоящую в противоположном ряду.

Леха встал.

- Бить людей нехорошо.

Сержант Никодимов, глядя то на гору мышц, то на своего сослуживца, у которого, наверное, позвоночник стал фрагментом желудка, понимал, что он никого не знает, кто справился бы с этим чудовищем.

- Отбой! - скомандовал Алексей Дмитриевич Простаков нечеловеческим голосом.

Стекло в форточке разорвалось.

Десяток молодых бойцов, над которыми всласть издевались каждый вечер, стояли, не зная, что им делать.

- Вы что, не слышали, что вам сказали! - Никодимов продолжал смотреть на корчащегося от боли рыжего.

- Чего?! - уже спокойно пробасил Леха.

- Ничего, это я так, - сержант вытянулся почти по стойке «смирно». - Разрешите идти?

- Еще раз меня разбудишь, ударю. Будет больно.

Фрол медленно поднимался.

Сержантская делегация удалилась несолоно хлебавши. Не было даже обычных для таких случаев обещаний отыграться потом на всех из-за бунтарства одного здорового.

Фрол долго ворочался и не мог уснуть. Через час он растолкал Простакова.

- Слушай, правда у тебя знакомый генерал есть?

- Серпухов. На охоту с ним ходил на волков, - бормотал Леха одними губами, сладко причмокивая между словами, словно младенец.

- А чего ж не отмазался?

- У нас в роду не принято. Фрол, давай спать.

Старшина роты прапорщик Поколеновяма Сергей Сергеевич - ему ли придираться к фамилии Кратерский и имени Дормидонт? - выдавая новую форму пятого роста и немного поношенные сапоги сорок седьмого размера, объявил Простакову, что за ним восстановление двери и помощь дневальным при уборке туалета.

Леха остался доволен новой формой темно-зеленого цвета, как у всех, а к сапогам предъявил претензию:

- В них кто-то ходил.

Поколеновяма усмехнулся.

- Привередливый какой. Всего два месяца. Поменьше тебя будет, а ласта большая. Такие только на заказ шьют. Не обессудь.

- А почему два месяца?…

- С сержантами не ужился. Списали потом по здоровью.

- А я ужился, - Простаков улыбался.

- Вот и молодец. Одного из младших командиров увезли сегодня. Что-то с животом.

- Понос?

- Может быть.

Завтрак в столовой, куда пришлось идти строем и горланить «Солдатушки, бравы ребятушки», произвел на Фрола и Леху положительное впечатление. С губой не сравнить: белый хлеб, яйцо, масло, каша на молоке. Только финиш по команде «закончить прием пищи». Пацаны, которые последними тарелки и чай берут, успевают только половину слопать. Горячее загружают. Язык потом облазит.

- Ни овощей, ни фруктов, - критически заметил Фрол, которого немного развезло после плотного завтрака.

- Нормально, - возразил Леха, которому добрая тетка на раздаче навалила каши с горой.