Годен к строевой!

- Здоровья много на нее требуется, - Стойлохряков представил, что ему сегодня устроит жена после того, как он очутится дома. Все шло к очередному испытанию организма на живучесть.

- Ты вроде на слабенького и больного не похож, - хмель вскружил голову и комбату, и генералу, квадратные пачки слегка раскраснелись, глаза заблестели. - Так, за БТРы пили, что у тебя еще есть?

- БМП есть. Может, вернемся? Сядем по-человечески. Там шашлычок, зелень. Что мы тут стоим?

- Раз уж приехали, надо осмотреть все твое хозяйство. Пьем за БМП, - генерал уже донес наполненный стакан до губ. - Где стоят, не вижу.

- На улице и в соседнем боксе, - занюхивая белым полотенчиком, висящим на плече Валетова, сообщил Стойлохряков.

- Хорошо. Пьем здесь и идем туда. Ефрейтор, не отставай.

Фрол посмотрел на комбата. Тот дал отмашку, и огненная вода влилась в молодой желудок.

- Я рядовой, товарищ генерал.

Генерал стал смеяться. Стойлохряков поддержал инспектора неискренним ржанием.

- Ефрейтор, бери бутылки, пошли в следующий бокс.

Пока Фрол облокачивался на слесарный стол, его гироскопы кое-как справлялись с нагрузкой, но лишь только тело отделилось от опоры, как компьютер дал сбой. Если бы не тиски, он наверняка боднул бы Стойлохрякова в пузо головой.

Генерал нахмурился.

- Не очень силен для ефрейтора.

Критика возымела действие, Фрол взбодрился.

- Секундное замешательство, товарищ генерал.

- Ладно, сержант, следуй за нами.

Валетов расцвел, как девушка после развода с придурком мужем, подхватил бутылки, поднос, стаканы и поспешил за офицерами.

Во втором боксе, не менее чистом, чем предыдущий, устроились на пустой двухсотлитровой бочке, стоящей в углу.

После четвертого круга как-то остановились. Закурили. Генерал выпустил тонкую струйку дыма к потолку.

- Вижу, подполковник, стараешься. Третью звездочку хочешь на погон. Молодец.

Стойлохряков пожал плечами.

- Понимаю. Ничего. Хорошо командуешь. Люди вон какой порядок у тебя навели. Старший сержант? - позвал Веретенко.

Услышав знакомый голос, Фрол очнулся и отлепил физиономию от кирпичной стены.

- Я.

- Он недавно служит, - спохватился комбат.

- А мне не нужно знать, сколько он служит. Я вижу, как он пьет. Молодец. Видишь, на ногах стоит. Солдат сражение ведет, не сдается.

- Так точно, - подтвердил Фрол и снова боднул головой стену.

- Помню, в Афганистане залегли мы на голых камнях. «Духи» поперли. Орут про своего Аллаха. Вылезло человек сто, а у меня во взводе двадцать четыре пацана. Думал, конец, - генерал пропустил еще стакан, «закусил» мануфактуркой и продолжил: - Начали бить их. Я вначале и не понял, в чем дело-то. А что бы вы думали, прет, вот прет на меня, метров сто осталось. Ну, с такого расстояния я ему, встань он раком, в очко попаду с закрытыми глазами. Идет, орет, борода, чалма, платье серое, вся фигня. Палит во все стороны. Бью в корпус одну, другую. Куски мяса от него отлетают, а он все вперед и вперед, как робот, зомби. Всех мы их там и положили. Обкуренные, черти. Вторую волну бы не сдержали. Патронов бы не хватило. Я повеселился, два рожка выпустил и могу поклясться, ни одной пули зазря не израсходовал. Семнадцать их унес, но ложились они тяжело, ой тяжело. Прошли по полю боя. Добили кой-кого, понятное дело. При обыске нашли с полкило кокаина. А у нас дрянью все баловались.

- И вы, товарищ генерал? - Фролу стало интересно.

- Война, сынок, на то и война, чтоб людей убивать да калечить. Под суд нас не отдали только из-за того, что мы сотню положили.

- А на гражданке вы чем занимались?

- Охотой и женщинами.

- И на кого охотились?

- На женщин.

Помолчали.

- В Германии у меня случай был, - подполковник закрыл глаза, чтобы лучше представить события далеких дней. - Закорешился я с одним немцем, Гюнтер зовут. Он возьми меня на выходные и пригласи в Лейпциг, к себе домой. Ну, вроде как и в гости, и на экскурсию. Разве плохо? Поехал с женой. В штатском, конечно, по-немецки я неплохо тогда говорил. Шмотки на мне все ихние, рожа на бюргеровскую смахивает. От русского внешне ничего не осталось. Бабы наши языками зацепились. Со стороны посмотришь - две подружки, ети их обеих. Ну не слушать же? Пошли в забегаловку. Пиво, понятное дело.

Гюнтер, он габаритами почти как я, но на пиво тренирован невероятно, поди, с детства вместо мамкиного молока пиво посасывал, только тогда я еще не знал, на что он способен.

Вошли в бар. Он там завсегдатай, все его знают, здороваются. Я тоже башкой киваю. Сидим пьем, никого не трогаем. И тут заходят, вот как в кино, тройняшки. Слышь, Федя, тройняшки.

Фрол повернулся к офицерам.

- Меня зовут Фрол, - сказал, как отрезал. Только отрезал тупым ножом мягкий батон. Больно уж расплывчато.

- О, парень, тебе хватит, - генерал рассмеялся. - Гляди, комбат, как мы его накачали.

Стойлохряков не обращал внимания и продолжал:

- Три братца местные, знаменитые алконавты - профессионалы, и с Гюнтером они не в ладах. Пузатые страсть. Мое брюхо против ихних - пупок. Как вошли, тут же стали задирать Гюнтера. Не вытерпел он. Согласился.