Годичные кольца нашего мира

Наследника окурили благовониями, пропели над его головой нечто религиозно-благословенное, и усадили на трон. С двух сторон придерживая большую, явно тяжелую корону с зелеными камнями, герцог Назарат и монах водрузили символ власти на голову Ола. Зал разразился радостными криками и аплодисментами, но мне почудилось, что в них не так и много искренности. Впрочем, даже это было понятно. Старый конунг был безумен, а при подобном правителе куда проще урвать кусок власти, чем при молодом и страстном льве, что только вернулся с войны.

Несколько громких торжественных слов и пожеланий дребезжащим старческим голосом монаха завершили церемонию.

Распорядители предложили гостям занять свои места за маленькими столами, проводив каждую пару гостей к отведенному месту. Повернув голову, я заметила, как громоздкую корону Ола но более тонкий вариант, а перед троном и креслами обеих принцесс устанавливали столы. Куда подевался Герцог Назарат, я не заметила.

— Присаживайся, — отвлеченная шумом и происходящим у трона, и не заметила, как оказалась у нашего места. Мадис, поддерживая под руку, помог мне опуститься на мягкий табурет без спинки.

— Что дальше? — признаться, я уже была готова отправиться домой, утомленная и долгим стоянием, и тяжелым духом благовоний, но это было бы уж слишком вызывающе.

— Развлечения и тосты, — выкладывая на мою тарелку по кусочку от каждого блюда, ответил супруг, позволяя мне лучше рассмотреть зал и гостей.

Подобная рассадка показалась мне куда более удачной, чем один огромный стол, за которым катастрофически не хватало места локтям, как это было принято в Мероне. Опять же, каждый из мужчин сидел либо сам, либо с той дамой, которую привел собой, а это снижало количество неловких моментов и избавляло от нежелаемого общения.

На центральную площадку между двумя рядами столов вышли молодые девушки, одетые в полупрозрачные летящие ткани, откуда-то раздались нежные звуки музыки.

— Ты совсем не ешь, — тихо пожурил князь, даже не глядя в сторону красавиц. А я все крутила головой, пытаясь понять, где по иерархии должен сидеть дядя нового конунга.

— Я что-то немного рассеянная сегодня, — вынужденно призналась, зная, что супруг не отстанет. Чуть развернув плечи, я добилась только того, что получила прострел в спине, скривившись от внезапной боли.

— Лизабет? — Ладонь князя тут же оказалась на талии, а из-за спины подскочила Павия, уверенно поймав мое запястье со свободной стороны.

— Все в порядке, — попыталась я успокоить окружающих, пока на нас не начали пялиться все гости двора, но ни Мадис, ни Павия не поверили, ожидая, пока женщина закончит слушать мой пульс.

— Ничего страшного, просто усталость, — кивнула она, отпуская мою руку, и отступая на прежнее место.

Князь недовольно нахмурил брови, но послушно поднял маленькую рюмку, приложив к губам, когда все гости отвлеклись на тост герцога.

Вечер шел своим чередом. Гости по порядку произносили пожелания и поздравления, дежурно улыбаясь, музыка гремела. Мадис делал вид, что пьет, а его слуга, занявший место дворцового работника, делал вид, что каждый раз подливает.

— Не доверяешь Олу? — уточнила я, во время очередного такого тоста, после кото=орого рюмка полной вернулась на стол.

— Помимо него здесь еще огромная толпа желающих, — Мадис кивнул кому-то напротив. Проследив за его взглядом, узнала Асмунда Йора, но командующий был один.

— Маргарэт не приехала в столицу? И Олив нет. Ты не знаешь, как долго ей запрещено покидать свои чертоги?

— На самом деле, ее приглашали. Официально, с послом и письмами, но принцесса Ясных Небес даже не приняла посланника, сославшись на головную боль и плохую ауру пришедших. Слуги поместья выкатили пару бочек с водой и заперли ворота.

Я с непониманием посмотрела на мужа. Насколько я знала, Олив всю свою жизнь делала то, что ей приказывали старшие по рангу. Никогда эта резкая, но умная барышня не шла наперекор указам. Тем более, не посмела бы ослушаться приказа наследника. Мадис, вполне понимая ход моих мыслей, тихо рассмеялся.

— Нам удалось выяснить, что ее высочество активно увлеклась сельским хозяйством, горячо любима местными жителями, но при этом не принимает ни единого официального письма. Даже те, что прислал ее отец, все вернулись в Мерон запечатанными. Думаю, барышня получила свободу, и теперь делает то, что пожелает, не обращая внимание на мнение и желания окружающих.

— И она может вот так, запросто, нарушить приказ наследника?

— А какие у Ола варианты? Вытащить ее за ворота за волосы? Или угрожать сожжением поместья, если она не явится в столицу? Барышня под защитой обеих стран. Сумела сохранить все свое, надо заметить, весьма большое приданное. Плюс доход поместья. От чего-то мне кажется, что она прекрасно осознает, что делает.

Это возможно. Но тогда получается, что все поведение в дороге, все эти высокомерные и резкие слова, что были так подозрительно непохожи на привычную манеру Олив — все это было намеренно.

— Вот хитрюга, — была вынуждена признать я, поражаясь все же смелости подруги. Все ведь могло выйти совсем иначе.