Годин

В Киеве открылся театр драмы и комедии…

Элтон Джон дал концерт в Ленинграде, став первой западной звездой рок-музыки, выступившей в СССР…

Фирма Sony представила Walkman…

В Никарагуа победила сандинистская революция. Покончено с многолетним правлением кровавого и коррумпированного режима „своего для США сукина сына“ Анастасио Сомосы…

В небе над Днепродзержинском (Украина) произошло столкновение двух пассажирских самолетов „Ту-134“. Погибло 173 человека, в том числе 17 футболистов узбекской команды „Пахтакор“…

Советские спортсмены Людмила Белоусова и Олег Протопопов запросили политического убежища в Швейцарии…

Иранская „революционная гвардия“ (студенты) захватывает американское посольство в Тегеране…

Вследствие ошибки американского компьютера, сообщившего о советском ядерном нападении, в США объявлена ядерная тревога. В течение десяти минут мир находился на краю ядерной войны…

Впервые осуществлено переливание искусственной крови человеку…

Pink Floyd выпустили двойной альбом The Wall…»

Отступал и голод. Родители высылали то «трешку», то «пятерку», которые теперь у него никто не отбирал, и можно было прикупить в «чипке» сгущенки, пряников, печенья или конфет. А еще появившиеся знакомые дежурные из солдатской столовой подбрасывали то хлеба с маслом, то пригоршню сахара-рафинада, а то и кусок колбасы. Годин жевал и с улыбкой вспоминал мудрые слова отца: «Главная заповедь солдата: держись подальше от начальства и поближе к кухне…»

Теперь голова Алексея могла полноценно работать, и он уже вполне осмысленно занимался боевой подготовкой. Садился на место механика-водителя и самостоятельно управлял танком. Натренировался вручную заряжать до восьми снарядов в минуту. В любой момент мог заменить командира экипажа. Постепенно становился одним из лучших наводчиков части.

Только сейчас стал замечать, что танк – это очень неудобная для человека конструкция. Со всех сторон приборы, механизмы, все время бьешься обо что-то. Зимой в танке холодно, летом – жарко. Назад лучше не оборачиваться – за спиной располагается боекомплект. Как представишь, что будет с тобой, если хоть один из этих снарядов взорвется…

Все в бронированной машине напоминало о том, что «танк рассчитан на сорок минут боя». Если будет война, то жить членам экипажа на поле брани положено лишь эти самые сорок минут. Зачем тебе комфорт, удобства? Как-нибудь стерпишь. Сорок-то минут.

Еще во время тренировок, дневных и ночных стрельб на полигоне Алексей понял, как важно правильно готовить боевую машину к действию. После первых же выстрелов, которые были очень удачными – точно поразили мишень, у него в глазах вдруг все помутилось, к горлу подошла синяя тошнота. «От радости что ли такое со мной?» – подумал и уже чуть не потерял сознание, когда услышал голос командира экипажа: «Открыть люки!»

Остановились, провентилировали танк, с ужасом глядя на зеленые физиономии друг друга. Оказалось, что чуть не угорели всем экипажем: не проверили нагнетатель, который создает избыточное давление внутри башни, и отработанные пороховые газы после выстрела вылетели не в ствол, а в боевое отделение. Вовремя сообразил командир экипажа, а то могли бы уже никогда не прийти в себя.

А на следующий день Годин познакомился с «джином». Во время стрельбы из пушки в башню через плохо почищенный клин-затвор прорвались вообще не выгоревшие пороховые газы: раскаленная, как в газовой горелке, струя. Отклонись Алексей чуть в сторону – и голова превратилась бы в головешку. Как же они чистили потом этот клин-затвор весом под семьдесят килограммов! Его сначала еще и снять надо было, вытащить из башни. Чуть не размозжили кисть механику-водителю, когда клин-затвор начал соскальзывать на край люка. Тот чудом успел выдернуть руку из-под поехавшей не в ту сторону железяки.

В конце учебных стрельб впопыхах загнали в ствол лишний снаряд, а команды «Огонь!» не последовало. Что делать? По инструкции пушка разряжается исключительно выстрелом. Но тогда пришлось бы отчитываться за этот лишний, потраченный неизвестно на что снаряд. Командир экипажа приговорил:

– Делать нечего: будем выковыривать его обратно с помощью деревянной прокладки и шомпола.

Это было непросто и жутковато. На полигоне им показывали выгоревший изнутри танк. Оплавившийся металл. От человека остается кучка пепла. Если, конечно, ударной волной не разнесет по окрестностям вместе с металлическим фаршем. И хоронить будет нечего…

То один, то другой сослуживец бросал в сердцах:

– Танк – это гроб на гусеницах!

Но все в минуты отдыха с удовольствием пели неизвестно кем сочиненную песню:

«На поле танки грохотали,
Солдаты шли в последний бой,
А молодого командира
Несли с пробитой головой.
По танку вдарила болванка,
Прощай, родимый экипаж,
Четыре трупа возле танка
Дополнят утренний пейзаж…»