Годин

Достал с антресолей свой зеленый брезентовый вещмешок, в котором, как и в отцовском, на случай войны или тюрьмы было все необходимое: миска, ложка, кружка, зубная щетка, мыло, спички, смена белья…

На проводы у Годиных, как полагается, накрыли большой стол. Собрались гости. Тетя Дуся со слезами на глазах обняла, поцеловала, подарила «на дорожку» носовой платочек. В нем – синяя пятирублевка.

Катя пришла с родителями, которые оказались у Годиных в первый раз. Они внимательно и, кажется, с некоторым разочарованием осмотрели квартиру: «Да, не больше, чем у нас…» Подарили платочек – красный «червончик».

Было несколько одноклассников и одноклассниц. Не было друзей. Алексей ни с кем особо не дружил в Дальнедорожном. Настоящие друзья имелись только в Потаповке: Митяй, Андрюха, Николай. Их самих сейчас также должны были провожать в армию.

Конечно, пришел Валерка, который, как и задумывал, учился теперь в станкостроительном техникуме и продолжал играть в ансамбле на танцах. Он имел отсрочку от армии и несколько взрослевших поклонниц, с которыми распивал то шампанское «Советское» за шесть пятьдесят, то вино «Яблочное» «по рупь семнадцать».

Мать металась с закусками и горячим с кухни в гостиную и обратно. Отец, сидящий рядом с родителями Кати, курил одну папиросу за другой. Голубоватая водка «Пшеничная» по четыре сорок две лилась в рюмки, из рюмок опрокидывалась в рты, закусывалась теми самыми хрустящими зелененькими, а еще соленой капусткой, сочными маринованными помидорчиками, жареной курицей.

Алексею желали достойной службы и своевременного возвращения домой. Он тоже уже выпил изрядно, но его смущали не беспокойные глаза матери, а взгляд Валерки, сидящего напротив них с Катей. После нескольких рюмок тот вроде как перестал замечать виновника торжества и все время пялился на упущенную им когда-то подругу. Так и елозил взглядом по всей могучей Катиной форме, даже когда взял в руки принесенную гитару и запел:

«Велкам ту зе хотел Калифорния
Сач э лавли плейс, сач э лавли плейс…»

К такому интересу со стороны представителей своего пола Алексей вроде бы уже давно привык, но его задело то, что Кате сегодня, как показалось, понравился этот взгляд с другой стороны стола:

– Ты чего на него так смотришь?

– Вот еще! Ни на кого я не смотрю! Это тебе из-за водки кажется…

Наконец подвыпившие гости спели под Валеркин аккомпанемент:

«Через две зимы, через две весны
Отслужу, как надо, и вернусь…
Только две зимы, только две весны
Ты в кино с другими не ходи!»

Стали расходиться. Попрощавшись со всеми, Алексей увлек Катю к себе в комнату, обнял, прижал к двери, дыхнул водкой:

– Будешь ждать меня?

– Конечно!

– Два года?

– Что ж делать…

Она была притихшей, необыкновенно ласковой в этот вечер. Даже как будто не возражала против «этого». Только тихо заметила, когда он начал стягивать с нее одежду и дошел до синего нижнего белья:

– Может, не надо? Тебе же спокойнее там будет…

Несмотря на обуревающее его желание, Алексей согласился:

– Будет спокойнее.

Проводил ее домой. Снова долго целовались. Прямо под дверью ее квартиры, из которой кто-то смотрел в глазок.

Когда вернулся, в убранной квартире было тихо. Лиля спала. Отец, кажется, тоже. Только мама дождалась, обняла:

– Надеюсь, сынок, что ты все правильно решил, что не пожалеешь…

– Не пожалею!

– Не могу представить, как же мы без тебя… Как ты без нас…

Вспомнил каникулы в Потаповке, пионерской лагерь от керамического завода:

– Мы же и раньше расставались.

– Но не на два года! – Заплакала.

– Ну, мам! Все будет хорошо…

Был ли он в этом уверен? Про армию рассказывали разное. В книгах и на уроках в школе прославляли подвиги советских солдат. По телевизору показывали мощь отечественного оружия. Отслужившие же знакомые парни только усмехались, качали головами:

– Армия – это такая школа жизни…

Некоторые добавляли:

– Которую лучше пройти заочно.

Воевавший на Северо-Западном фронте дед Семен из Потаповки, когда внук бывал в деревне, ничего не рассказывал про армейские годы. Бабушка Зоя обычно оттаскивала Алексея от него:

– Лешенька, ну чего пристал? Видишь, не хочет дед об этом говорить.

Отец же теперь в ответ на его расспросы сначала повышал голос:

– Не хотел учиться в институте, так узнаешь, какова она – солдатская жизнь! – Потом смягчался и как мог серьезно объяснял, напутствовал: – Армия – это такая нелегкая работа… Следи за собой. Будь аккуратным. Не отставай, но и вперед сильно не суйся. Ни перед кем не пресмыкайся и никем не помыкай, не подличай, оставайся человеком. И помни, что бы ни случилось, это все равно пройдет. Понял?

– А что может случиться?

– Неважно. Но и это пройдет. Понял?

– Понял.

Уже с улыбкой:

– Знаешь, какая главная заповедь солдата?

– Какая?

– Держись подальше от начальства и поближе к кухне. Уяснил?

Алексей кивал:

– Уяснил. – И уточнял: – А этого всего достаточно?

Отец пожимал плечами и вздыхал: