Годсгрейв

Мия понятия не имела, где сейчас Мистер Добряк, но почти слышала его упрек у себя в ушах. Она не только проворонила место в желанной коллегии, но еще и попала в рабство к жене судьи, которого сама же и убила. С каждой новой переменой ее замысел все ниже и ниже спускался по канализационной трубе…

«Будь спокойной. Будь терпеливой. Леона никогда не узнает».

Мия склонила голову и покорно последовала за магистрой. Их провели по широкому залу, вся троица хромала после мучительной тренировки. Мия еще приходила в себя после новостей о Леоне, об еще одном даркине, но где-то на задворках сознания дитя, которое бродило по этим коридорам, изумлялось, как сильно поменялось Воронье Гнездо. Планировка осталась нетронутой, но интерьеры…

Донна Корвере предпочитала роскошь во всем, но теперь помещения стали проще – прекрасные гобелены и ковры сменились рыцарскими доспехами и боевым оружием. Мие хотелось посмотреть на свою старую комнату, на океан с балконов, но ее со спутниками повели по спиральной лестнице в холл и к клеткам. Дальше путь ограждали железные подъемные решетки, на стене рядом находилось сложное механическое устройство. Страж вставил странный ключ, нажал по очереди какие-то рычажки. Решетки поднялись, и магистра загнала Мию и остальных внутрь.

Дарий Корвере использовал просторный нижний уровень для проживания в суровые летние месяцы, но теперь его переоборудовали в казарму. Помещение поделили на шесть клеток, огражденных рядом тяжелых железных прутьев.

«Очень щедро со стороны донны позволить своим питомцам жить под землей…»

Проходя мимо клеток, Мия заметила свежую солому, огромные кандалы. На стенах сияли аркимические сферы. В казарме пахло дерьмом и потом, но, по крайней мере, здесь было прохладно. Стража провела их в конец длинного коридора, где обнаружилась большая купальня в завесе густого пара. Магистра запустила Мию и ее спутников внутрь, стража осталась снаружи. Мажордом выжидательно посмотрела на них.

– Раздевайтесь, – приказала она.

Другая девушка возраста Мии залилась бы краской. Стала бы дрожать или просто отказалась бы это делать. Но Мия рассматривала свое тело как очередное оружие, не менее опасное, чем любой клинок. Ткачиха Мариэль одарила ее достаточно острыми изгибами, чтобы убить человека, если появится надобность, а Мия загубила столько жизней, что и не сосчитать.

Какая разница, если она оголит немного кожи?

Посему девушка, не мешкая, сняла свои лохмотья и сапоги и замерла обнаженная, окутанная паром. Сидоний еще не отошел от сегодняшних избиений, чтобы обратить на нее внимание и оценить по достоинству, но Мия заметила боковым зрением, как Маттео упивается видом ее тела. Магистра указала на каменную лавочку рядом с бассейном. Мия увидела бритвы, расчески и мыло.

– Гладиаты моются вместе, едят вместе, сражаются вместе, – объяснила женщина. – Но до тех пор, пока вы не переживете Отсев, вы будете сами печься о своей гигиене. Имейте в виду: я не потерплю грязь под этой крышей. И позаботься о своих волосах, девочка. – Магистра посмотрела на длинные грязные локоны Мии. – Если я найду в них хоть одну вошь, то все срежу.

Женщина подняла точеную седую бровь, ожидая вопросов. Спустя несколько мгновений коротко кивнула.

– Я вернусь через двадцать минут. Заставите меня ждать – и будете вознаграждены поркой.

Магистра ушла, но стражи остались дежурить за дверью. Мия залезла в ванну и со вздохом погрузилась под воду. Температура была идеальной, и девушка наслаждалась теплом, водя руками по своей коже. Убрав волосы со лба, она наконец вынырнула, смаргивая капли с ресниц. Мия бросила взгляд на Маттео и приподнялась так, чтобы ее грудь показалась над поверхностью воды. Юноша входил в бассейн и прикрывал ладонями свою промежность, безуспешно пытаясь скрыть эрекцию.

– Четыре Дочери, ты им кому-нибудь глаз проткнешь! – прорычал Сидоний. – Такое впечатление, будто ты никогда раньше сисек не видел.

Маттео показал костяшки, и Мия засмеялась. Затем потянулась к медовому мылу, размышляя, как будет воспринято предложение мира. Зачастую отморозки отваливали, стоило дать им отпор…

– Не будь ты такой свиньей, Сидоний, я бы даже сочла тебя забавным.

– Да, что ж, не будь ты такой мандой, я бы даже счел тебя привлекательной, вороненок.

– Думаю, я как-нибудь переживу.

Итреец усмехнулся и осторожно коснулся рукой сломанного носа. Хоть она и устроила ему взбучку, похоже, Сидоний не принял это близко к сердцу, и Мия решила, что он один из тех, кто выражает свои чувства посредством насилия. Из тех, кто войдет в таверну и выбьет все дерьмо из первого попавшегося человека, который косо на него посмотрит, но стоит драке закончиться, как он будет называть своего противника «братом» и купит ему выпивку. После того как она поставила его на место, мужчина, казалось, был настроен более добродушно. И все же, наблюдая, как Сидоний трогает свои новые швы, Мия не знала наверняка, что бы он предпочел: трахнуть ее или убить.

– Кто тебя подлатал? – спросила она, смаргивая мыльную пену. – Та девочка?

– Ага, – кивнул Сидоний. – Все зовут ее Личинкой.