Годсгрейв

Мечница атаковала, и толпа возликовала, когда ее меч оставил неглубокий порез на руке Вороны. Сидоний напал сбоку, Мясник с Албанием сзади. Ворона перекатилась в сторону и поднялась с поразительной скоростью. Ее кинжал сверкнул в воздухе, Мясник закричал и упал на спину в алом фонтане. Мечница осыпала девушку шквалом ударов, но та кувыркнулась назад и кинула пригоршню песка в глаза двеймерке. Вскочив на ноги, Ворона скрестила клинки с Сидонием, ее ноги чуть не подкосились от силы его удара. Но тут все мужчины на трибунах сочувственно сморщились, поскольку Ворона врезала ему коленом по яйцам, и Сидоний с визгом упал на песок. Албаний не успел блокировать ее выпад, и кинжал по рукоятку вошел ему под мышку, кровь полилась багровым водопадом.

Смаргивая грязь с глаз, Мечница снова пошла в атаку, но Ворона прогнулась, и удар пролетел над ее подбородком. Длинные дреды женщины вздыбились, когда она рванула за соперницей и выбила гладиус из ее руки. Оставшись с одним кинжалом, Ворона ударила двеймерку кулаком в лицо и нырнула под очередной удар, хватая длинные волосы Мечницы. Девушка дернула ее на себя, и женщина попятилась, налетая прямо на лезвие. Зрители одобрительно закричали, Мечница рухнула на колени, из ее рваного нагрудника на живот потекла кровь, а затем она упала лицом в песок.

Остался только Сидоний. Мужчина согнулся пополам, прижимая руки к промежности. Ворона беспощадно начала наступать, Сидоний изо всех сил пытался отбиться. Он что-то кричал, но пара находилась так далеко, что Леона уловила лишь несколько слов.

«…предательница…»

«…отец…»

«…нет…»

А Ворона?

Она ничего не говорила.

Вместо этого она сделала вид, что целится в бок, и порезала его запястье. Меч Сидония закрутился в воздухе и упал на песок. Ворона ударила его по ногам, ставя на колени. И когда толпа взревела, зашла ему за спину, взмахнув волосами, и скользнула кинжалом за ворот нагрудника, пронзая хребет. Лицо Сидония исказилось от боли, из раны брызнул сверкающий алый поток. Он повалился вперед, на песке растеклась красная лужа, и трибуны возликовали.

Леона увидела, как шевелятся его губы.

Возможно, читая молитву?

Проклиная девушку, которая его убила?

А затем его глаза навеки закрылись.

Леона не шевелилась, глядя на Ворону. На окрашенный кровью клинок в ее руке.

Морщинка на ее лбу углубилась.

Сангилы вокруг вежливо захлопали. Тацит посмотрел на донну и одобрительно кивнул, хваля мастерство ее чемпиона. Леона посмотрела на отца, но не поймала его взгляд. Вместо нее Леонид смотрел на пропитанную кровью тощую девчушку, стоящую на арене. Девушку, которая одолела его Изгнанницу. Девушку, которая только что убила семерых гладиатов, заработав лишь пару царапин. Его лицо омрачилось. Глаза сузились.

Он повернулся к своему экзекутору Титу. Прошептал ему что-то на ухо.

Морщинка Леоны углубилась пуще прежнего.

– Жители Итреи! – крикнул эдитор. – Ваш победитель!

Ворона подняла гладиус, наставила окровавленный клинок на пустой консульский стул, а затем подняла его к небу. Она была облачена в черную сталь. Крылья сокола на плечах, алые перья за спиной. Пока она шагала по кругу арены, работники утаскивали с песка трупы поверженных гладиатов. Ее лицо скрывалось за ликом богини, и лишь глаза виднелись в прорезях шлема.

Никто не видел, плакала ли она.

Глава 34 «Магни»

«Осталось совсем немного».

После казни Мию, еще покрытую кровью, быстро увели с песка прямиком в просторную камеру ожидания. Ей обработали царапину и дали воду, после чего приказали ждать. Хоть у нее во рту и было сухо, как в пустыне, вместо того чтобы пить, она использовала воду, чтобы смыть кровь с дрожащих рук.

Но даже когда вся вода исчерпалась, ее пальцы все равно остались липкими.

Мия наблюдала, как мимо пробегает отряд железных священников, стражи приводили в камеру по несколько гладиатов за раз. Она узнала некоторых с палаццо губернатора Мессалы; Рагнара из Ваана, чемпиона Коллегии Тацита; Мирожора, чемпиона Мечей Филлипи. Но вскоре их собрались десятки, а затем сотни, стоящих по всей камере в броне из кожи и стали.

Температура была удушающей, стены истекали потом. Слуги ходили с ведрами и ковшами, бойцы жадно пили, но Мия лишь попросила еще воды для рук. Она оттирала пятна с казни и старалась не смотреть на алую лужу, собирающуюся у ног.

Из-под пола слышался стон механизма; какого-то колоссального двигателя, вечно жаждущего крови. Мия пыталась не думать о Мечнице и Брин, о Волнозоре и остальных. Они выбрали свою судьбу. Написали ее багровыми чернилами. Она не могла позволить себе думать о них. Их испытания закончились, а самое сложное в жизни Мии ждало ее впереди. Она по-прежнему слышала прощальные слова Сидония, сказанные, пока он лежал на песке.

Глядя на нее.

И прошептав так тихо, чтобы никто, кроме нее, не смог услышать.

«Удачи, Мия».

Ее руки все так же оставались липкими.

– …Мы с тобой…

– …Мы всегда будем с тобой…

– Ты хорошо сражалась.