Годы гроз

— Речь не только о церкви и воле Просветителя, конечно же, — произнес он. — Наш король Эсмунд — первый из новой династии, и хочет доказать, что Бог на его стороне.

Симон упал на каменное кресло, тяжело дыша. Речь, произнесенная стоя, явно утомила его.

— Учитывая претензии Илларио на трон Америи, это мудрый шаг, — продолжал Ройс. — Но учитывая силы объединенного Кальдириума, весьма рискованный.

— Династические споры нас не касаются, — отмахнулся архиепископ. — Как сказал инквизитор Хейс, мы служим лишь Господу.

— Будет война, — сказал Ричард и посмотрел на Симона. — Вот что нас коснется. Думаете, война за Святой Престол угодна Богу?

Архиепископ чмокнул губами и снова водрузил руки на пузо.

— Если Кальдириум решится напасть, Господь дарует нам победу.

— Откуда такая уверенность у вашего святейшества?

— Довольно, инквизитор, довольно, — устало проговорил Симон.

Вошел виночерпий с большим прозрачным кувшином, в котором искрилось янтарное вино, а на дне лежали четвертинки персика. Равель подозвал мальчика, поднимая кубок.

Моллард сделал первый глоток с тех пор, как вошел в зал. Споры Феникса и Симона случались на каждом Железном соборе, все успели к ним привыкнуть. Чтобы это закончилось побыстрее, нужно не вмешиваться.

— Какие бы сомнения не терзали америйскую церковь, держать Наместника в плену — плохое решение, — Ричард накрыл кубок ладонью, когда виночерпий попытался наполнить его.

— Не церковь держит его в плену, а король, — отозвался архиепископ. — Что вы предлагаете, инквизитор — оставить все как есть? Чтобы кальдийцы и дальше скрывали от нас волю Просветителя?

— Я предлагаю сделать, как в старину. Провести выборы нового Наместника.

— Другим епископам это бы понравилось, — хохотнул Ройс, поглядев на Равеля.

Епископом Вилонии был его старший брат. Дэнтон видел Гортона Равеля пару раз — такой же могучий, как Эмонд, с таким же грустным лицом.

— Мой брат поддержал бы эту затею, — заставив мальчика оставить кувшин рядом с собой, сказал Равель. — Но он в любом случае на стороне вашего святейшества.

— Я ценю поддержку вашего брата, инквизитор Равель. То, что предлагает инквизитор Хейс, в любом случае невозможно.

— Почему же? — хмуро спросил Эмонд.

— Поймите, церковь и я лично поддерживаем традицию выборов, но увы, — Симон развел руками, — мы должны быть уверены, что следующим Великим Наместником будет именно америец. Только тогда мы и сможем возродить выборы.

— Все это плохо закончится, — сказал Феникс и отвернулся от Симона.

— Поймите, инквизитор, другого шанса не будет. Силы Запада растут, настроения обращаются против нас. Их проповедники говорят, что Америя погрязла в крови и ереси, что мы предпочитаем меч священной книге, — архиепископ перевел дух и утер взмокший лоб.

— Им легко так говорить, — вставил Моллард.

— Вот именно, — поддержал его Ройс. — Они, быть может, забыли войну с Дар-Минором, но мы нет. В Кальдириуме никогда не было столько зла.

— Вы правы, — кивнул Симон. — Америи досталась тяжелая судьба. Чужестранцам нас не понять.

Ричард застыл, как изваяние, и больше ничего не говорил. Дэнтон рассмеялся про себя: их споры с архиепископом всегда заканчивались именно так. Феникс упирался в своем мнении, но в итоге поступал, как велит церковь.

— До конца лета я отправлюсь в столицу, чтобы лично переговорить с Наместником. Когда он понял, что король не собирается его отпускать, то заперся в башне вместе со свитой. Его паладины охраняют вход и никого не впускают… Но со мной он не откажется говорить.

Феникс будто бы хмыкнул. Моллард поглядел на него, но Ричард продолжал изображать железноликую статую.

— Теперь о вас, мои инквизиторы. Вам следует стать еще более верными воинами Господа и дважды усерднее уничтожать врагов истинной веры.

— Мы и так не жалеем сил, ваше святейшество, — сказал Ройс.

— Безусловно, — кивнул Равель. — Я постоянно теряю людей. Недавно пироманты сожгли монастырь у границ Вилонии и Ривергарда — ты слышал об этом, Ангиль?

— Конечно, — улыбнулся Ройс. — И о том, как ты предал их капище мечу.

— Семь моих солдат осталось там на братском костре, — произнес Эмонд, и лицо его стало еще печальнее.

— Каждый из вас покинет Низарет с отрядом в две сотни человек, — сказал Симон. — Кроме инквизитора Молларда.

Дэнтон вопросительно посмотрел на Симона, игнорируя насмешливый взгляд Ройса.

— До меня дошли неприятные сведения, — нахмурился архиепископ. — О некой церкви Возрождения. Вам знакомо это название, инквизитор?

— Да, ваше святейшество. Эта секта уже несколько лет отравляет спокойствие северной Лотарии. Ходят слухи, что они обложили данью народ, и теперь вооружают армию.

— Ужасно, — покачал головой Ангиль. — Какой позор для Железной инквизиции.

— Вы по праву считаетесь лучшим, инквизитор Моллард, — продолжал хмуриться Симон. — Оттого мне еще более непонятно, как вы это допустили.

— Их ересь оказалась неожиданно сильна, ваше святейшество, — сказал Дэнтон, кривясь от необходимости оправдываться. — Я не придал ей нужного значения, к тому же, сведения из-за Шрама доходят медленно. Я готов понести наказание.