Годы и судьбы

Петров не раз организовывал мощные удары с воздуха по фашистским войскам. Во время обороны и контрнаступления под Москвой возглавляемая им группа резерва Верховного Главнокомандования уничтожала живую силу и технику противника на дмитровском направлении, в полосе между Московским морем, Клином и Волоколамском, а затем и под Ржевом.

Командуя авиагруппой специального назначения, Петров не терпел шаблона. Вверенные ему авиационные части использовали для внезапных ударов темноту ночи и низкую облачность.

6

От имени физтеховцев, которые участвовали в создании Сибирского отделения Академии наук СССР, хочу поблагодарить Ивана Федоровича…

Академик М. ЛАВРЕНТЬЕВ,

почетный председатель Сибирского отделения АН СССР.

Еще шла воина, а генерал-лейтенанта авиации Петрова отозвали с фронта. То был период, когда в конструкторских бюро рождались первенцы отечественной реактивной авиации. И снова дела инженерные, научно-исследовательские. Новые задачи, новые задания. Более сложные, более трудные… Возглавляя большой научный коллектив, который постоянно нуждался в новых кадрах, Петров столкнулся с тем, что выпускники вузов порой очень медленно входили в курс дела, не имели достаточных навыков в исследовательской работе, с какой-то робостью включались в творческий поиск новых решений. Как поломать эту болезнь затянувшегося становления?

На память приходили годы учебы в академии, работа в НИИ, нелегкая стыковка теории и практики в ЦАГИ, беседы с конструкторами, учеными. Петров пытается повторить свой довоенный эксперимент в новых условиях и… встречает сопротивление. Отступить? Не тот характер. Да и идеи, которые он вынашивал, имели сторонников, горячих, энергичных.

В Совете Министров его поддержали. Но как! «Идея правильная. Нужно ее решать и прямо сейчас. И лучше всего вам. Иван Федорович, взяться за это дело».

Не стану пересказывать во всех деталях историю создания нового вуза, который ныне называется Московский ордена Трудового Красного Знамени физико-технический институт. Не все получалось сразу, с первого захода, не все шло гладко, но отступать было нельзя.

Петров оставался Петровым. Некоторые недоумевали: зачем ему, немолодому уже человеку, заслуженному генералу, по многу часов беседовать с юношами, которые только вчера выдержали конкурсные экзамены? А он видел в этих первокурсниках инженеров завтрашнего дня.

И не просто инженеров, а инженеров-исследователей. Он хотел понять, сколь серьезные мотивы привлекли их в науку, какой видят они свою роль в развитии техники будущего, будь то новые кибернетические приборы, радиоэлектроника, квантовые усилители…

Многие годы проработал Иван Федорович ректором этого института. Его питомцы дерзали новыми изобретениями, смелыми открытиями, защищали докторские диссертации, становились членами-корреспондентами и академиками, лауреатами Ленинских и Государственных премий. Каждый их успех был для него большой радостью: удался, оправдал себя его эксперимент.

«Его». Он протестует против такого определения. «Я никогда ничего не добивался один, рядом со мной всегда были единомышленники, коммунисты, настоящие советские люди», — так говорит этот человек, проживший большую и красивую жизнь.

Годы брали свое. Руководство институтом Петров передал своему талантливому воспитаннику, но на покой не ушел. Многоопытного ветерана просили остаться проректором.

В один из осенних дней этого года в редакции раздался телефонный звонок. Звонили из парткома того самого Физтеха: «У нас праздник. Проректора института наградили орденом Октябрьской Революции. Приезжайте. Это замечательный человек…».

На следующий день я был в институте. Там увидел Ивана Федоровича Петрова. Человек с открытым волевым лицом, с большой седовласой головой, он привлекал внимание своими глазами: внимательными, добрыми, чуть усталыми. Его окружали известные и еще не известные пока физики. У каждого из них было к нему свое дело. А он старался уделить внимание всем: с кем-то спорил, кому-то жал руку, кого-то шутливо журил. И я подумал: в этом общении с людьми, беззаветной преданности Родине — вся его жизнь.

В. Перцов, подполковник запаса В СТРОЮ БОЙЦОВ РЕВОЛЮЦИИ

Пожелтевший от времени газетный лист рассказал о стойкости коммуниста-ленинца Николая Павлыка, о его мужественной смерти в застенках луцкой тюрьмы в январе 1931 года… Но он остался живым, боец партии.

За окном шумит большой город. Мы сидим в уютной квартире. У моего собеседника белая голова. В окружении темных ресниц светлая голубизна глаз, внимательных, чуть ироничных. Недавно ему исполнилось восемьдесят лет. Десять из них он провел в полицейских застенках.